Тени Авалона

– От болезни Магуса нельзя вылечить. Как заставить ходить того, кто научился летать? Те, кто отринул принцип расплаты, вступили на путь, откуда возврата нет.

– Это не совсем так, – мягко заметили позади.

– Нехорошо так подкрадываться! – сказала Дженни, слезая с ближайшей глыбы и выкидывая отломанную по пути ветку коралла.

Худощавый человек с аккуратной редкой бородкой смотрел на них с любопытством.

У Лекаря была смуглая кожа и волосы с легкой проседью. На Авалоне люди стареют совсем иначе: вон Германика точь-в-точь как на рюгенской фотографии, а ведь двадцать лет минуло. И этот человек – виски седые, а волосы черные, тяжелые свинцовые веки и легкие морщинки возле глаз. Будто тонкая пленка на них лежит от осевшего за века света… Старые глаза.

Круглая мягкая шапочка, сумка у пояса, серая холщовая рубаха, такие же штаны, стоптанные мягкие сандалии. Он был похож на странствующего средневекового травника.

– Вы не правы, госпожа Ловец, – повторил человек. – У нас бывали случаи ремиссии и даже полного излечения.

– Опер-Ловец, с вашего позволения, – заметила Германика. – Германика Бодден из СВЛ. А это Дженни Далфин, член Магуса Англии. Мы прибыли, чтобы увидеть Марко Франчелли.

– Аббероэт, – представился человек, и брови у Германики взлетели вверх.

– Какая честь… Сам глава Лекарей вышел навстречу?

– Просто прогуливался, – пожал плечами Аббероэт. – В это время я всегда хожу вокруг лечебницы, чтобы подумать.

– Нам необходимо попасть к Марко Франчелли.

Аббероэт поглядел куда-то вверх:

– Вот и стража. Нерасторопны они сегодня.

Дженни стало дурно. Сверху по стене спускались огромные мохнатые пауки, поросшие белым с серыми подпалинами мехом. Размерами со здоровую рыцарскую лошадь. Пальцы у Германики нервически дернулись.

– Мы не пускаем к пациентам посетителей, – сказал Аббероэт. – вам лучше удалиться.

– Он не пациент, – возмутилась Дженни. – Его несправедливо обвинили и посадили в вашу психлечебницу до суда. А вы его тут пауками травите!

– Простите, а вы кем приходитесь мистеру Франчелли? – полюбопытствовал глава Лекарей.

– Я его внучка!

– А я подруга. Друг.

Пауки шустро приближались.

Аббероэт прикрыл веки:

– Мистер Франчелли помещен сюда по решению Великого Совета. И на него распространяются правила пребывания в Замке Печали. А правила однозначно гласят: всякие посещения без санкции запрещены.

– Вы препятствуете судебной процедуре и нарушаете его права на честный суд. Я официальный помощник защиты и могу вернуться с предписанием Великого Совета! – вскипела Германика.

Пауки встали за спиной Аббероэта. Воздели передние лапы, усаженные острыми крюками. Распахнули челюсти, вылупили россыпи черных глаз.

Дженни колотила дрожь. Она НЕНАВИДЕЛА пауков, особенно после встречи с демониями.

– Поскольку случай исключительный, я готов пойти вам навстречу, – мягко сказал глава Лекарей.

Один из пауков подошел, присел на толстых лапах, заелозил по крошке волосатым брюхом.

– Он отвезет вас к мистеру Франчелли и вернет обратно.

Дженни в панике попятилась, на лице Германики промелькнуло мгновенное отвращение:

– Зачем? Вы что, поместили его…

– Да, он в камере особой изоляции.

– Это переходит всякие границы, – процедила опер-Ловец. Пальцы ее подрагивали все сильнее, и Дженни, хоть и была близка к обмороку от предстоящей перспективы путешествия на этом жвалистом монстре, не могла этого не заметить. Вот-вот в ладонь к Германике выпадет стилет или флейта – и кто знает, что смертоносней?

– Таково было требование Великого Совета, – вкрадчиво сказал Аббероэт.

– Куда вы входите, господин старейшина!

– Вы просили о праве на посещение. Я его предоставил.

Германика расслабила ладонь. Повернулась к Дженни:

– Мы поедем на пауке.

Девушка отпрыгнула назад:

– Никогда, хоть убейте!

– ЗАЧЕМ, по-твоему, мы здесь?! – Германика смотрела на нее с гневом и презрением.

Дженни с трудом отвела глаза от чудовища. То есть она на него залезет и будет касаться голыми руками и ногами…

Ее замутило, она завертелась и едва успела пригнуться за ближайший камень, как ее вырвало.

Пошатываясь, добрела до ближайшей заводи и зачерпнула сверхсоленой горячей гнилостной воды, раздраженным щелчком отшвырнув хищную рыбку. Умылась. Вытерла лицо рукавом.

– Я поеду, – сказала она, старательно глядя под ноги. – Только завяжи мне глаза.

Германика вытянула из кармана шарф – как специально припасла!

Глава третья

…Удар сотряс дверь, старые доски затрещали.

Роджер подскочил, подхватил дробовик, ударил картечью от бедра. В пробитую дыру заглянула ночь. В оконное стекло заскреблись, Роджер послал второй заряд туда, и ветер засвистел в выбитом проеме.

Прислушался.

– Нашел, мертвечина чертова, – сказал он волку, который отступал от двери.

Дрессировщик перевернул стол, забаррикадировал дверь. Дослал патроны в патронник.

– Досидим до утра, как думаешь? При свете он слабеет… Хотя шансов нет. Позвать мне здесь некого. Жаль, я не зверодушец. Обернулся бы гризли и выгрыз его гнилое сердце.

Ливень лупил по крыше, ветер вцепился в трубу и шатался вместе с ней, как пьяный саксофонист с инструментом.