Тени Бездны

Скорость бега приходилось удерживать на пределе возможного, но страх близкой гибели способен подстегнуть и полудохлого одра, а уж меня и подавно. Зарычав от напряжения, я сократил расстояние до мелькавшей впереди спины Воблы. Теодора я не видел, да и что, блин, увидишь, когда вокруг — облака пыли, смрадные хлопья и космы багрового тумана?

Над головой зарокотало и совсем рядом в землю впилась бледно-голубая молния. На носу вырос и больно щёлкнул по ноздрям крохотный разряд. Мышцы свело так, что пришлось остановиться. Я замер и поднял голову, оценивая размеры преследующего нас чудовища. Увиденное впечатляло.

В колышущемся багровом мареве возвышался исполин размерами напоминающий гору средних размеров. Где-то высоко-высоко различалась голова с парой пылающих глаз. Мне показалось, что я ощущаю пристальный взгляд исполина. Такое ощущение, будто в тебя упёрлись лучи мощных лазеров. И весь этот тёмный силуэт исходил жаром, от которого мгновенно высох пот на лице, а кожа точно превратилась в сухой пергамент, готовый вспыхнуть в любой момент.

Казалось, наступила абсолютная тишина и лишь слабый звенящий звук трепетал в ушах. Видимо — комар. Лишь спустя несколько, очень длинных, секунд я сообразил, что слышу истошный вопль жены, лупящей меня кулаком по сине:

— Беги! Беги!

И я побежал. В клочьях раскалённого тумана мелькали странные искажённые силуэты и знакомые лица. Вот Оксанка шевелит губами в очередной раз предупреждая об опасности; вот Круглый молча указывает рукой вперёд, а Сергей кровожадно скалит изогнутые клыки, потешаясь над моими тщетными попытками спастись. Я угодил в тот самый сон, который снился повелителям Бездны и никак не мог вырваться наружу. Может, это я погиб, раздавленный ступнёй огненного великана и теперь навсегда останусь в пропасти Чистилища?

В очередном разрыве мелькнул Казимир, на залитом кровью лице которого отражалось абсолютное спокойствие. Он внезапно выбросил вперёд руку, точно останавливал нечто, преследующее меня. Марево вокруг пошло рябью и вдруг исчезло. Мало того, в лицо ударила струя прохладного воздуха и я очнулся от наваждения, увидев, что находится впереди.

Лестница! Чёрт меня побери, Бесконечная лестница, буквально в какой-то сотне метров. Нижняя часть её словно погружалась в непроглядные волны тёмного озера, а верхняя растворялась в ослепительном блеске. Казалось, я должен был различать хотя бы края странного сооружения, однако же — нет: ступени вроде бы имели боковины, но стоило немного отвести взгляд, и они тут же пропадали в бесконечности. Впрочем, все эти чудасия стали абсолютно неважными. Главное — осталось сделать последний рывок.

Под звуки дикого рёва, в котором соединились ярость, боль и безумие, земля подпрыгнула и начала рушиться вниз. При этом твёрдая, некогда, опора раскалывалась на крупные плиты и куски, много меньше. Удержать Ольгу я не сумел, и жена покатилась по наклонной плоскости той плиты, где нас угораздило оказаться. Ошалело уставившись вслед супруге, я увидел, что за разломом, куда стремилось её тело, из жёлтой клокочущей дряни вверх поднимаются языки красного пламени.

Мимо меня промелькнула парочка кого-то и шустро запрыгала по островкам камней в сторону Лестницы. Мне было не до спасения собственной задницы: жена никак не могла найти опору на гладкой поверхности и продолжала неумолимо катиться к самому краю. Матюгнувшись, я принялся короткими нелепыми перепрыжками опускаться к вопящей Ольге. При этом чёртова глыбина всё больше демонстрировала желание, опрокинуться на бок и отправить всех своих нечаянных пассажиров к огненной чёртовой матери. Жена соскользнула на самый край и дико закричала, глядя прямо на меня.

Окончательно забив на безопасность, я прыгнул вниз и успел поймать за руку в тот самый миг, когда она почти слетела в огонь. Не могу сказать, что моё положение оказалось много устойчивее, тем не менее, я сумел уцепиться второй рукой за какой-то выступ.

— Держись! — просипел я и поднатужившись, дёрнул Ольгу, тут же зашвырнув её вверх. — Беги, я догоню! — она замерла, разведя руки в сторону. — Беги, блядь, я тебе говорю!

Чёртов выступ, позволивший мне закрепиться, оказался, бляха-муха, совсем не выступом, а наростом какой-то смолы. Ладонь глубоко погрузилась в липкую мерзость и теперь, шипя ругательства, я выдирал палец за пальцем. При этом у меня открывался великолепный вид на край валуна, от которого откалывались куски камня, так что обрыв с каждой секундой приближался всё ближе. Ну ещё и угол наклона плиты продолжал увеличиваться и достиг эдак градусов тридцати. Жопа, короче!