Тени безумия

– Какая интересная у тебя жизнь… – протянула эльфийка. Я услышал странные нотки в ее голосе, и бросил взгляд на неубранную в бар бутылку. Меньше половины. Сильно меньше. А когда я уходил, она была полная. Черт, да она пьяная! – внезапно дошло до меня.

– Ты так напряжен, – пробормотала эльфийка, снова отправляя в поход по моему телу целую дивизию мурашей, марширующих строевым шагом. – Давай я помогу тебе расслабиться, а ты расскажешь, как продвигается дело, – стакан опять опустился на стол, и в этот раз Гаэрлинд прижималась ко мне чуть дольше, чем требовалось. Ее прохладные ладони опустились мне на плечи и принялись разминать мышцы. Черт… Приятно-то как…

– Гаэрлинд, – внезапно севшим голосом проговорил я. – Не надо.

– Не надо что? – мурлыкнула она мне в ухо. Я почувствовал, что еще немного, буквально пара десятков секунд – и все, я за себя не отвечаю.

– Ничего. Ничего не надо.

– Я тебе не нравлюсь? – дьявол, это уже совсем откровенно.

– Нравишься, – с трудом овладел я своим голосом. – Просто…

– Просто что?

– Просто, когда в последний раз происходило подобное, это плохо кончилось, – мрачно ответил я, отстраняясь, и стараясь отогнать призрак Изадриэль, внезапно появившийся перед глазами.

– Для кого? – кажется, игривый настрой целительницы было не сбить.

– Для всех, – твердо проговорил я, и мягко, но настойчиво убрал руки эльфийки, уже нырнувшие мне под футболку. – Я серьезно.

– Ха! – обиженно усмехнулась Гаэрлинд. – Ну, как скажешь.

Нетвердой походкой обойдя стол, она отодвинула стул и уселась на него, вызывающе наклонившись вперед. Футболка на груди натянулась, став практически прозрачной, и я с большим трудом заставил себя посмотреть целительнице в глаза.

– Не могла бы ты что-нибудь накинуть на себя?

Гаэрлинд несколько секунд пожирала меня взглядом, потом фыркнула, резко встала, и, покачнувшись, направилась в спальню. Как я сразу не заметил, что она наклюкалась? Мне вдруг вспомнилась проститутка в «Призрачном наслаждении», в сжатые сроки довевшая себя до состояния нестояния. А ведь сначала тоже трезвой выглядела. Интересно, это крепкий земной алкоголь так действует на Высших? На всех, или только на эльфов? Надо бы как-то поинтересоваться… Так, исключительно для общего развития.

Из спальни послышался шум, будто там что-то упало. Нехотя поднявшись, я подошел к двери и тихонько постучал. Тишина. Я постучал еще раз. Ноль. Эх. Надеюсь, это не уловка.

Приоткрыв дверь, я заглянул в комнату и хмыкнул под нос. Гаэрлинд ничком лежала поперек кровати и сладко посапывала. Все. Спектакль окончен. Отрубилась. Быстро она.

Я подошел к кровати, одернул задравшуюся футболку, открывающую весьма притягательное зрелище, и, приподняв эльфийку, уложил ее по-человечески. Или по-эльфийски? Подняв с пола одеяло, я накрыл им что-то пробормотавшую целительницу и пошел на выход. На пороге задержался, оглянулся, и, покачав головой, закрыл за собой дверь.

Вернувшись в комнату, я взял бутылку, вылил остатки виски себе в стакан, и, откинувшись в кресле, прижал холодное стекло к пылающему лбу.

Ох и дурак же ты, ван дер Тоот!

Или нет?

Опустошив стакан, я поставил его в мойку, выдвинул из-под дивана ящик и достал оттуда плед. Быстро разделся, щелкнул выключателем, и улегся. На какую-то секунду я снова почувствовал прикосновение прохладных ладоней Гаэрлинд, и вздрогнул.

Наверное, все-таки дурак.

Перевернувшись на бок, я волевым усилием выбросил из головы предательские мысли, и закрыл глаза. К черту. Нужно выспаться. Через несколько часов наступит новый день, и что-то мне подсказывает, что он будет ни хрена не легким. Так что – спать. Спать и ни о чем не думать.

Нет, все же дурак, определенно.

Глава 22.

Меня разбудил дробный перестук тяжелых капель по жестяному подоконнику. С трудом разлепив глаза, я бросил взгляд в окно. Дождь. Опять. Как же он задолбал!

Помимо дождя был еще какой-то звук. Навевшись на него, я увидел Гаэрлинд, задумчиво рассматривающую упаковку с растворимым кофе. Сейчас целительница выглядела совсем не так, как вчера. Леггинсы, вместо моей футболки — моя же толстовка, с застегнутой доверху молнией, волосы собраны в толстую косу…

– Три ложки, пожалуйста, – проговорил я. — С горкой. И две сахара. Во-о-н в ту кружку с кроликом Роджером.

Эльфийка вздрогнула.

– Доброе утро, — робко проговорила она, и, залившись краской, отвернулась. Ага. Ну, все верно. Правильно я себя вчера повел. Это не я самец такой привлекательный, а виски оказалось слишком много. Немножко обидно, конечно, но, в целом, ничего нового.

— Доброе, — покривив душой, ответил я. Доброе… Утро добрым не бывает. Особенно когда в теле отдаются болью недавние побои, за окном мрак и сырость, а впереди – длинный, тяжелый день.

Дождавшись, пока эльфийка отвернется, я подхватил с пола одежду, и направился в душ. Вдоволь наплескавшись, я насухо вытерся, выбрался из душа и уставился на себя в зеркало. Потрогал челюсть: болит. Подумав, решил, что бриться сегодня не стану. К черту.