Тени безумия

– Теллерик? Маг крови? По дороге сюда я повстречал его слугу. Он не мог пройти к гостинице, потому что конклавовские псы перекрыли улицу, ну а когда я от них избавился, он не рискнул последовать за мной. Не могу его винить за это, я был излишне суров с теми магами, что пытались не пропустить меня. Подумать только, они решили, их орбы помешают Танцующему на Солнечных Полях!

– Да, Аэрус, ваш Божественный Ветер впечатляет.

– О, ты знаком с этим волшебством?

– Лишь по книгам. Я… Я интересовался аэромагией, хотя у меня склонность к стихии Земли. А в библиотеке Школы Магии много трактатов по чарам Ветра. Дзугабан, основатель Школы, изначально обучал убийц, в том числе и смертников, чья аура с помощью ныне утерянного ритуала изменялась и превращалась в своеобразный сжатый пульсар. Энергией этого «пульсара» и был Божественный Ветер. Активация заклинания приводила к тому, что происходил взрыв, Божественный Ветер высвобождался и разрушал все в диаметре сотни метров. Дзугабан называл таких убийц «камикадзе». Как мне известно, именно так и звучит «Божественный Ветер» на я-маджирском.

– Дзугабан бывал на островах?

– Неизвестно. О нем вообще мало что известно, хотя он оставил множество дневников, писем и трактатов. Загадочная личность. Как и многие маги тех времен и предыдущих эпох. О-о-ох… – Ракура схватился за голову. – Видимо, мне нужно прилечь. Что-то совсем уж тяжко.

– А тут еще и я со своими разговорами. Знаете, завтра вас будут ждать лечебный массаж и горячий источник. Я обеспечу все в наилучшем виде. Ладно, не стану больше надоедать. Еще раз благодарю вас. Благодарим – я, моя супруга и моя дочь. Мы все вас благодарим.

– Право, не за что…

«Ага, – подумала Иукена. – Действительно, не за что. Ведь ты косвенно виноват в том, что конклавовцы ворвались в дом Ясунари и угрожали его семье».

– Подождите, – спохватился Ракура, почти войдя в номер. – А чего хотел слуга Теллерика?

– Ах да! Виноват, виноват. Он должен был передать, что Роамн Теллерик вернулся и готов встретиться с тобой.

– Отличная новость, – улыбнулся Магистр. – Благодарю вас.

– Ох, ну вот уж ты точно не обязан благодарить меня. Кстати, – я-маджирец огляделся, понизил голос, – а как твоя супруга относится к многоженству?

Уолт рассмеялся:

– Боюсь, если я задам ей этот вопрос, то лишусь кой-чего важного для меня как мужчины.

– Жаль, жаль. Знаешь, раньше я, может, и шутил, но теперь действительно думаю, что ты был бы достойным мужем для моей дочери. Но – все, ухожу. Спокойной тебе ночи, Магистр!

Иукена проводила Аэруса взглядом. Я-маджирец скрылся в основном здании, и упырица сосредоточилась на Ракуре. Уставший маг побрел к циновке, даже не поставив посох в угол, а просто бросив на пол. Судя по всему, Магистр собирался упасть и забыться во сне.

Ну уж нет.

– Арк, что с магическим фоном?

– Никто за нами не следит, никто ничего не выискивает. От наблюдательных заклинаний с дистанционным эффектом маг Воздуха кое-что применил. Мне жаль того дурака, который рискнет пройтись Далеким Взором по гостинице. Да, еще маг Воздуха начал возиться с артефактами, изучать их.

– Шрана?

– На улицах и в домах ничего подозрительного. Не вижу, кто мог бы следить за номером Магистра обычными средствами.

– Хорошо. Эдлар, выпускай. Если Арк и Шрана заметят что-то странное, сразу забирай меня.

Она появилась в трех шагах от Магистра. Он измученно уставился на упырицу и отпустил ругательство, в котором вместе с Иукеной присутствовали толпа орков, шаманские жезлы гоблинов, пыточные столбы троллей и пожелание длиться ее отношениям с Темными несколько недель подряд без остановки. Она выслушала Ракуру с каменным лицом. Стоило бы врезать ему. А, пускай катится в Нижние Реальности со своими оскорблениями. Формула эликсира – единственное, что важно. Все остальные слова Магистра пусты и бессмысленны.

– Я слышал, конклавовцы ничего не нашли, и понадеялся, что вы смогли ускользнуть от «Эгиды». Увы, вы все еще здесь. Не расскажете, каким образом вам удалось скрыть себя от Зеницы Архуса?

– Хорошо, что ты спросил, маг. – Иукена сняла с куртки иглу. – Видишь эту Стрелу Ночи? Она спасла тебя, маг. Она спасла тебя от застенков Конклава, когда пронзила ладони моего Апостола. Пронзила его шею. Пронзила его глаза. Пронзила его сердце. Эта Стрела Ночи убила моего Апостола, верного Апостола, преданно служившего мне пять лет. Она убила его – и спасла тебя.

– И вас, – заметил Ракура, зевая.

– О, ты ошибаешься, маг. Мы могли уйти, могли прорваться. Но мы остались. Мы решили спасти тебя. Мы думали, ты воздашь должное, услышав о жертве того, кто даже не знал тебя. Он сам вызвался умереть, понимая важность происходящего – и лишь ценой его жизни ты избежал колодок Конклава. Каково это, Ракура? Знать, что кто-то умер за тебя? Знать, что твоя жизнь – это жизнь другого…

– Заткнись.

Иукена осеклась.

– Больше ни слова, Татгем. Знаешь, когда ты посмела упомянуть мою Эльзу, ты подошла к обрыву. Но сейчас ты почти рухнула в него. Лучше не продолжай.