Тени безумия

Тиратус забыл, насколько быстрым, несмотря на свои рост и массу, мог быть Брохс. Помнится, сержант давным-давно рассказывал, что до поступления на службу в Конклав его тренировал Меченый, но тогда Янис не обратил внимания на эти слова. Рунные рыцари сильны своими магическими доспехами и волшебными мечами, а не фехтовальными навыками, и эгидовский наблюдатель не представлял обстоятельств, в которых понадобятся старые умения Брохса. Вот Брохс, наверное, представлял – и упражнялся в мастерстве владения клинками каждый свободный час личного времени.

Фальчионы орка сшиблись с мечами убийцы, заскрежетала жаждущая испить крови сталь. Слабо сверкнули серебром руны на оружии орка – малая толика атакующей магии еще осталась в рунных мечах, и ярость Брохса заставила ее выплеснуться на врага. Но вражеские клинки выдержали. Неизвестно, кто ковал их, какие ритуалы проводились над ними, но серебристый и золотистый мечи не поддались. Убийца защитился от секущих ударов и ответил серией быстрых, почти неразличимых для Тиратуса выпадов. Брохс отбил их все. И хотя казалось, что ни золото, ни серебро не коснулись орка, на гамбезоне остались порезы.

Убийца отскочил назад, безостановочно вертя мечами, сжался, точно пружина, и взметнулся в воздух, неведомым образом зависнув и закружившись прямо над сержантом. Сверкающими молниями богов грома на орка низринулись клинки. Тиратус обомлел, не веря своим глазам. Все выглядело так, будто золотисто-серебристая лавина погребла под собой Брохса, и даже боги не могли спасти его от верной смерти. Но орк выстоял. Он отбивал и отражал, он защищался изо всех сил – и не позволил врагу найти малейшую лазейку в своей обороне.

Волшебники зовут магию Высоким Искусством, но истинное искусство творилось перед Тиратусом сейчас. Искусство на грани бытия и небытия; искусство, где требуются глаза художника, руки скульптора, ноги танцора; искусство, в котором неудачное произведение сулит не освистывание, а потерю жизни…

Орк рыкнул и в свою очередь усилил натиск. Если до этого Тиратус еще мог различить отдельные движения Брохса и бьющегося с ним смертного, то теперь они оба превратились в ураганы, в изрыгающие смертельную сталь смерчи. Но если один из смерчей неторопливо надвигался на недруга, то второй безостановочно кружил вокруг него, постоянно отрываясь от земли и обрушиваясь сверху. Враг вертелся волчком, мечи сталкивались и разлетались, все больше становилось порезов на боевом камзоле – и все-таки убийце не удавалось прорвать защиту орка. Мечи еще не добрались до плоти, они еще плели сложные узоры на полотне поединка, отыскивая дорогу к полным жизненных сил телам, но Янису было ясно, что долго так продолжаться не может. Скоро кто-то из сражающихся допустит ошибку, скоро боги выберут победителя в игре мечей. Один удар – и все будет решено.

И этот удар нанес орк. Он отразил напор убийцы веерной защитой, и внезапно его меч сделал колющий выпад. Фальчионы предназначались для рубящих и режущих ударов, но острия клинков Брохса были заточены, и орку хватало силы, чтобы пронзить кольчугу лишенным чар мечом. Фальчион вонзился в левое предплечье убийцы. Разлетелись кольчужные кольца, клинок погрузился в руку. Брохс надавил, зарычал. Еще чуть-чуть – и враг лишится конечности!

Но клинок застыл, не двигаясь ни назад, ни вперед, убийца махнул рукой, вырвав меч у не ожидавшего этого Брохса. Орк, утратив один из фальчионов и потеряв преимущество, быстро отступил назад. Враг не проявлял признаков боли, из пронзенной руки не бежала кровь, и серебристый меч в ней вертелся все так же быстро, как и до удара, словно сержант и не ранил его. А с одним мечом выдержать натиск, подобный предыдущим, Брохс не мог. И он понимал это.

Орк заревел и бросился в отчаянную атаку, вложив в размашистый удар всю свою силу, всю свою надежду на победу.

Убийца засмеялся (Тиратус поразился, когда осознал, что слышит девичий смех) и прыгнул навстречу орку, вытянув клинки перед собой и кружась – в Брохса словно метнули огромный вертящийся бурав.

Они сошлись – и орка разорвало на две части.

Что было дальше, Янис не видел. Он бежал, не различая перед собой дороги, только чудом не спотыкаясь и не падая. Его словно тащила неведомая сила, словно бог ветра подхватил и нес эгидовского наблюдателя – только не было в миртовском лесу богов, не было здесь Созидания, одно Разрушение. Раскрутился маховик уничтожения и смерти, и он не остановится, пока не заберет жизни всех, кто не внял предупреждению…

…никого не пощадят…

Магистр. Это он во всем виноват. Это он явился в Мирту и привел за собой нарушителей Номоса. Это он поселился в доме Аэруса. Это из-за него унизили Яниса и его подчиненных. Магистр и Аэрус. Гореть им вечно в адских посмертиях! Они, они виноваты в смерти Брохса, из-за них погибли почти три десятка рунных рыцарей!

И погибнет он, Янис Тиратус, верный слуга Конклава, искоренитель дефектов!