Тени безумия

Надо сказать, шрайя справился с этим заданием отлично. Несчастные случаи и отравления среди профессорского состава прекратились как по мановению волшебной палочки, после окончания занятий перестали греметь неожиданные взрывы в учебных корпусах. Отправлявшиеся в Школу Магии наемники не возвращались, и вскоре гильдии убийц одна за другой стали отказываться от заказов, касающихся магов Школы.

Сам никому не известный жрец Госпожи при этом оставался в тени. Травницы надеялись, что это высокий голубоглазый блондин-полуэльф, предметницы фантазировали о широкоплечем темноволосом шатене-полуэльфе, алхимички бредили совокупностью всех остальных эльфийских народов – рыжий, как Огненный, и стройный, как Водяной, элегантный, как Земной, и галантный, как Воздушный, но в то же время отстраненный, как Снежный, таинственный, как Кровавый, и дикий, как Болотный. Сия смесь почиталась молодыми алхимичками эталоном и идеалом мужчины, хотя они и сами с трудом представляли, что может получиться из такой межплеменной мешанины.

Уолт потянул дверь на себя и одновременно постучал. О своем прибытии он доложил еще при входе в замок трехголовым ограм-стражникам, сообщившим о Ракуре куда следует и впустившим его только после получения ответа. Ллэрхи, трехголовые огры из Оболдуя, были хороши в плетении мощных Энергетических Полей: пока одно сознание готовило защитный слой, второе создавало атакующий пласт, дополняющий отражающие чары Поля разрушительными заклятиями, а третье совмещало оборону и нападение. Однако боевыми магами ллэрхи никогда не становились, поскольку из-за особенностей Локусов Души трехглавые не вырабатывали нужные для боевых заклинаний степень и интенсивность Силы.

В Махапопском кризисе ллэрхи Магистры уберегли много жизней, укрывая и выводя раненых с поля боя. Уолт не отказался бы получить хотя бы одного себе в команду, просто ради защитных чар, многократно превосходящих по Силе его собственные. Но ллэрхи Магистры всегда служили охранниками в Школе и покинули ее только один раз – в страшные дни Шастинапурского кошмара.

– Странная вещь – неестественная зоология. Вот на самую простейшую нечисть иногда требуется эфир богов, а какую-нибудь монстру здоровенную можно мечом порубить. Аномалы – иначе и не скажешь. Мы пытаемся уловить закономерности, пытаемся вывести принципы и никак не можем ухватить нечто фундаментальное. Возможно, нам до него еще долго добираться, не одному поколению чародеев Равалона придется поработать на раскопках истины. Кто знает, может, понять и объяснить эти неклассические эфирные взаимодействия смогут лишь легендарные Будущие, может, их уже давным-давно познали Бессмертные, но нам, ныне живущим, предстоит колоссальная работа. Наша цель – создать систему, целостность всех известных магических практик, охватить разнообразие Силы, пускай и не бесконечное, но к бесконечности стремящееся… – Архиректор в черной мантии с золотистой расшивкой, сплетающейся в причудливые идеограммы (Уолт разобрал символы магии Света и Тьмы и неоднократно повторяющийся Цветок Жизни), стоял возле громадного письменного стола из мореного дуба и небрежно помахивал декоративным жезлом, изукрашенным жемчугом и самоцветами. Над лежащим на столе листом бумаги порхало гусиное перо, записывающее слова Эвиледаризарукерадина, рядом находилась открытая фарфоровая чернильница. Глава Школы Магии прервался, посмотрел на вошедшего. В глазах полуэльфа, чьим отцом являлся Олорус, олорийский бог Солнца, можно было разглядеть золотистые искорки эннеарина.

– А, Уолт. Хорошо, что ты так быстро пришел. А я вот творчеством балуюсь. – Архиректор гордо указал на исписанную пачку листов. – Это о моем пути в магию, так сказать, духовном аспекте постижения волшебства. Почти закончил. Я еще со студенческих годов записи вел, вот они и пригодились. Теперь думаю, как назвать свое творение: «Дневник мага» или «Паломничество»?

– Не надо «Дневником мага» называть, – вздрогнув, поспешно сказал Уолт. – Я книгу под таким названием читать пытался, из Светлых княжеств, кажется… – Магистра передернуло. – Ужас и кошмар, плач и скрежет зубовный. Не нужно вам лишних ассоциаций, уж поверьте.

– Вот как? – расстроенно сказал Архиректор. – А какое хорошее название. Ну, в таком случае пускай будет «Паломничество». Метафорично. Глубокомысленно. С претензией на сакральность. Да, точно. – Он разговаривал сам с собой, будто позабыв о присутствии Ракуры. – Надо будет перед этим совершить паломничество куда-нибудь, дабы придать запискам смысловую высоту. Да-да, хорошая идея. О, Уолт. У тебя ко мне дело?

– На самом деле я пришел потому, что вы меня вызывали к себе, – терпеливо объяснил боевой маг. Уолт давно привык к перепадам в поведении главы – от потрясающей забывчивости, когда Архиректор пытался вспомнить свое имя, а вспомнив, не мог выговорить, до не менее потрясающих всеохватывающей памяти и способности проделать аналитический анализ всего и вся.