Тени безумия

– Я, кажется, понятно сказал, Пит. Деньги будут после того, как ты убедишь меня в том, что я увижу Крэнстона. Пока я не убежден.

– Деньги нужны для того, кто тебя к нему отведет, – сдерживая раздражение проговорил Пит. – Не будет денег – не будет Крэнстона.

– Угу, – кивнул я, уже практически на сто процентов уверившись, что Счастливчик решил меня кинуть. – Дай угадаю. Я дам тебе бабки, ты скажешь мне сидеть в машине, а сам пойдешь их относить, да? Ты что, решил, что Нью-Йорк такой маленький, а, Счастливчик? Решил, что сможешь залечь там, где я тебя не найду? Должен тебя расстроить: это будет стоить значительно дороже трех штук баксов.

– Да иди ты на хрен, Ланс! – взвизгнул стукач. – Не нравится что-то – вали назад в город! Можно подумать, я тебя кидал когда-то! Хотел бы – шмальнул тебе в башку сразу, бабки забрал и уже расслаблялся бы где-нибудь в кабаке. Нахрен ты мне упал, возить тебя по промзоне? Ты думаешь, мне больше заняться нечем? Ну так и катись тогда на хер отсюда! Высадишь меня на ближайшем перекрестке и разбежались. Только больше ко мне не обращайся! Да и не только ко мне. Параноик гребаный. Думаешь так легко договориться с общинной бандой о том, чтоб какой-то левый чувак пришел базарить с их подопечным? Ну так а чего сам не договорился тогда? Чего меня просил и сам бабки предлагал, а? Сам может сходишь?

Порыв Счастливчика был настолько яростным и искренним, что мне даже стало немного стыдно за свои подозрения. Либо он был идеальным актером, по которому плакали театральные подмостки, либо я действительно пережестил с паранойей. Однако терять лицо нельзя.

– Не ори на меня, – холодно проговорил я. – Мы в Бронксе, а три штуки баксов есть три штуки баксов. На моем месте ты бы тоже был подозрительным.

– Да пошел ты… – пробурчал Счастливчик.

– Чего?

– Говорю, если хочешь – пойдем вместе. Если ты такой недоверчивый… Хотел, как лучше… Не обижайся, если тебе задницу, не разобравшись, отстрелят.

Я только хмыкнул.

– Ну, пойдем. Держи, – я бросил Счастливчику на колени пачку баксов, перехваченную резинкой, вернул пистолет в кобуру, и, открыв дверь, спрыгнул в лужу. Задницу отстрелят, ты гляди, мать твою. Главное, чтобы я ее никому не отстрелил.

Я нацепил капюшон, взялся под пончо за пистолет, и последовал за Счастливчиком в сгущающуюся темноту.

Глава 24.

Идя за Счастливчиком, я ожидал чего угодно: пустышки и скомканных извинений в финале, попытки сбежать и затеряться в лабиринтах заброшенных заводов, да даже пули в спину, если честно. Я так настроился на негативный сценарий, что, когда из пелены дождя выступила фигура с дробовиком в длинном плаще-дождевике, моим первым порывом было выхватить пистолет и открыть огонь. Однако я сдержался — и правильно сделал.

– Стоять, – пробурчала фигура. — Пит, гобшит, мать твою, сколько можно ждать? Ты должен был появиться еще час назад! – неизвестный с дробовиком говорил так, будто за секунду до этого набил полный рот еды, да так и не успел прожевать. Я даже невольно улыбнулся: да, ирландца в этом парне можно было признать с закрытыми глазами. Их акцент ни с чем не спутаешь.

— Не ко мне вопрос, — угрюмо пробурчал Счастливчик. — Вот, держи, – проныра протянул ирландцу изрядно похудевшую пачку. — Все как договаривались.

– Вот только договаривались на час раньше! — снова недовольно пробурчал ирландец, но деньги все же взял, воровато оглядевшись. Привычка, что ли? Здесь же ни черта на расстоянии вытянутой руки не рассмотреть!

– Это тот парень? — ирландец мотнул головой в мою сторону.

– Да.

— Ты с ним?

– Нет. Дальше вы сами как-нибудь.

Я тихонько хмыкнул. Кажется, Счастливчику от полученных денег так башню сорвало, что он из промзоны пешком бежать готов. Или его где-то ждут с машиной? Ладно, мне-то какая разница? Главное — не наколол. Остальное – его дела.

-- Эй, ты, – ирландец повернулся ко мне. – Оружие есть?

Тонкий, мать его, момент. Если меня обыщут – скорее всего, никакого Крэнстона я не увижу. Никто не поверит, что я так экипировался только для того, чтобы мирно пообщаться с доком.

– Есть конечно, – усмехнулся я, будто парень сказал что-то смешное. – Или ты думаешь, что я поперся бы в промзону Бронкса безоружным? – я постарался посмотреть на него как можно увереннее.

– Ха. Честно. Ладно, двигай за мной, гобшит. И без шуток.

Не знаю, что такое «гобшит», но мне почему-то захотелось вбить это слово парню в глотку. Глядишь, и прочищу голосовые связки, или что там ему мешает говорить по-человечески? Интересно, откуда у ирландцев, проживших здесь несколько поколений, и давно ставших коренными американцами, этот чудовищный акцент? Или они его специально культивируют, чтобы отличаться? Хм, с них станется.

Ирландец, меж тем, развернулся, и, не глядя, иду ли я за ним, шагнул в пролом в заборе. Мне не оставалось ничего, кроме как двинуться следом.