Тени Бога

Бен молчал и крутил в руке бокал.

— Я и сам еще не очень хорошо понимаю, что этот новый мир собой представляет, — признался он. — Я о нем, как и вы, мало что знаю, вот разве что мадемуазель де Моншеврой может нам что-то объяснить. За ее здоровье мы тоже должны выпить. Кстати, где она?

— Она была приглашена, — ответил король, — но просила извинить ее, кажется, она слишком слаба после тех испытаний, которые выпали на ее долю. Да и Красные Мокасины не нашел в себе сил к нам присоединиться. Но послушайте, мсье Франклин, мы с удовольствием выслушаем ваш рассказ о нашем счастливом избавлении. Потом, когда у вас будет больше сведений, вы дополните этот рассказ.

Бен кивнул:

— Мир был изменен, но это не те изменения, о которых говорится в «Апокалипсисе». С этим, я думаю, мы все можем согласиться. Произошедшее изменение более тонкого свойства. Некоторые факты нам уже известны, например, законы науки не соответствуют тем, что мы знали прежде. Крафтпистоли больше не стреляют, алхимические фонари не светят, эфирографы, как и прочие алхимические устройства, больше не работают. Если говорить о научном прогрессе, мы вернулись назад, примерно в тысяча восемьсот шестьдесят первый год, когда Ньютон открыл философскую ртуть. Материя и эфир больше неподвластны человеческой воле.

— Можно считать это Божией милостью, — заметил Оглторп.

— А что нам остается делать? Факт есть факт. Нам неизвестно, уничтожены ли malakim, вернее, исчезла ли возможность их существования, или же они просто оставили нас и больше не будут вмешиваться в нашу мирную жизнь. Ради этого стоит лишиться тех удобств, к которым мы успели привыкнуть.

— Я скажу проще, — заговорил Оглторп. — Порох и штыки остались, и они по-прежнему смертельно опасны. Но они оставляют больше шансов выжить в бою, чем то оружие, которым мы пользовались в этой кровавой бойне. Теперь мы в большей степени защищены от самих себя и от malakim.

— Но кто знает, может быть, законы Нового Мира породят куда более страшное оружие, — заметил Томас Нейрн.

— Вполне возможно, — согласился с ним Бен. — Но будем надеяться, что мы извлекли хороший урок и будем поступать мудрее.

— Пока не изменится сам человек, я в этом сильно сомневаюсь, — сказал Филипп. — Но я постараюсь разделить с вами ваш оптимизм.

— Мы можем проверить это на практике, — сказал Оглторп. — Претендент продолжает восседать на троне в Чарльз-Тауне, Россию, вероятно, повергло в хаос. Дел по горло.

— Но у нас есть полное право на отдых, — сказал Филипп. — Ваши солдаты могут остаться здесь, пока не наберутся сил, и, насколько мне известно, трон под претендентом сильно покачнулся. Без подводных и воздушных кораблей, без механических людей он практически беспомощен.

— Это верно. Что касается меня, — сказал Оглторп, — я долго отдыхать не могу. Азилия нуждается в помощи своих сыновей, и я должен возвращаться.

— И аппалачей зовет родная земля, — подхватил дон Педро. — Мы победили войско сатаны, и теперь нам многое по плечу.

— А вы чем займетесь, мистер Франклин?

Бен помолчал.

— Буду изучать законы Нового Мира, — сказал он. — Физические законы изменились, но не сильно. Земля продолжает вращаться вокруг Солнца, огонь гореть в очаге. Вот что любопытно: когда мои гравитационные приборы перестают работать в воздушных кораблях Сведенборга, это не мешает кораблям свободно планировать и опускаться на землю. Здесь есть над, чем подумать. Но наука окажется бесполезной, если человек не станет лучше. И здесь я готов согласиться с генералом Оглторпом. Я мечтаю увидеть мир свободным от тирании и войн. И это первое, чем я займусь: хочу объединить все враждующие народы на нашем континенте.

— За мир! — воскликнул Нейрн.

Они вновь наполнили бокалы и выпили. На этом коньяк закончился.

Филипп печально посмотрел на пустую бутылку.

— Вот что осталось от старой Франции, — тихо произнес он. — Думаю, сейчас нам нужно создавать новую. Не новую бутылку, конечно, а Францию. Мсье Франклин, вы сказали, что желаете видеть мир свободным от тирании. А не желаете ли вы избавить Францию от ее короля?

— Как прикажете вас понимать, ваше величество?

— Будучи герцогом Орлеанским, я симпатизировал республиканским настроениям англичан. Корона слишком тяжела для моей головы, а со смертью Карла и Петра великие монархии старого мира перестали существовать. Конечно, Китаем правит император и Турцией — султан, и все же, я думаю, время королей прошло. Я бы хотел создать более совершенную систему правления, и мне в этом потребуется помощь. Как любила повторять моя бывшая жена, я не идеальный человек.

— Почту за честь помочь вам, — сказал Бен. — Но мы все очень мало знаем об этой стране и должны проявлять максимум осторожности и, я бы сказал, деликатности.

— Ха! — воскликнул Оглторп. — Разве осторожность и деликатность привели нас к победе? Мы должны быть смелыми и решительными. Мы должны громко заявлять о наших интересах.