Тени Бога

— И ваши malakim, те, что ближе всех стоят к человеку, самые несовершенные и самые материальные. А серафимы, как самые могущественные и приближенные к Богу, находятся от человека дальше всех. Но разве может в таком случае malakus нижних сфер стать серафимом и наоборот? — Голос отца Кастильо звучал скептически.

— Люди материальны и несовершенны, — сказала Адриана. — Но разве нас нельзя научить, чтобы мы стали духовными и совершенными?

— Мне нужно более глубоко погрузиться в эту тему, — сказал отец Кастильо. — Нужно подольше с вами побеседовать. Выводы… они были подтверждены экспериментально?

— К выводам мы пришли в результате логических рассуждений и некоторых экспериментов. Нам нужно разработать действенные тесты; мсье Ломоносов как раз этим сейчас и занимается.

— Ну, теперь я совсем запутался. Какое отношение все это имеет к классификации malakim?

— Каждый из них являет собой особую систему сходств, каждый уникален, как неповторимы линии на человеческих ладонях. Используя определенные инструменты, мы сможем наблюдать за системами сходств. Более слабые и менее совершенные malakim имеют более простые системы сродств, и деятельность их узкоспециализированна, по сравнению с их более высокими повелителями. Нам стало известно, что malakim более высокого ранга творят своих слуг из собственной субстанции, то есть не путем естественного воспроизводства, а путем отделения от себя части, после чего они производят, если говорить человеческим языком, настройку — «высоты тона» этой отделившейся части.

— Вот это то, что мы знаем о malakim, — подытожила Адриана. — Думаю, ребята, вы достигли определенного прогресса.

— Да, прогресс есть. Как человеческий ребенок похож на своих родителей, так и множества, сотворенные из одного malakus, очень похожи друг на друга. По типу сродств можно определить линию родства. И наши расчеты, мадемуазель, построенные в основном на ваших научных изысканиях, привели к интересной мысли.

— Какой же?

— Во всем мире malakim, мадемуазель, существуют только два истинных родоначальника. Все остальные — их потомки.

7 Бой на Алтамахе

К полудню солнце едва коснулось вяло текущих вод великой реки Алтамахи. Но здесь, где река сужалась настолько, что росшие по обоим берегам дубы сплетались ветками, а испанский мох свисал, подобно сталактитам, с потолка пещеры, оставалось по-прежнему сумеречно. Солнце ярким светом озаряло просторы земли, а здесь темные воды текли медленно и спокойно. Крупный баклан сидел на ветке дуба, прилетела, хлопая тяжелыми крыльями, большая синяя цапля и опустилась в воду.

Оглторп посмотрел на Томочичи, старого вождя ямакро. Несмотря на преклонный возраст, его облик впечатлял: мускулистую грудь украшала татуировка в виде черных крыльев, мочки ушей оттягивали экзотические украшения. Умное, в красно-черной раскраске лицо выражало беспокойство, которого Оглторп почти никогда на нем не видел. Томочичи, не отрывая взгляда, смотрел на воду.

— Что-то не так, дружище?

— На дне что-то лежит. Змеи, которые некогда были людьми. Бледнолицые каннибалы. Мир, который мы не можем видеть, не должны видеть.

— Но это не то, с чем нам предстоит драться? Томочичи посмотрел ему прямо в глаза, — так индейцы делали только в том случае, когда выражали свое недоверие или хотели придать особое значение словам.

— Именно с этим нам предстоит драться, — тихо сказал он.

Внутри у Оглторпа похолодело.

По воде пробежала рябь, и лес ожил. Ямакро, ючи, мароны, словно тени, показались из-за кустов и деревьев и снова исчезли. Оглторп не отрывал взгляда от поплавков — плававших на поверхности воды кусочков сухого дерева, привязанных веревками к опущенным на дно грузилам.

В следующее мгновение под водой исчез сначала один поплавок, затем другой. На поверхности появилась едва различимая «V».

— Такие огромные рыбины могут проглотить не одного человека, — пробормотал Томочичи. — Пантеры с хвостами гремучей змеи.

Сердце у Оглторпа бешено колотилось.

«Не торопись, — умолял он самого себя. — Подожди еще чуть-чуть».

Ушли под воду два поплавка, затем еще два.

Там, где берег был сухой и чистый, неведомое существо высунуло из воды голову всего на два-три фута. На первый взгляд — голова гигантской черепахи: сверху плоская, продолговатая, около ярда в поперечине, цвета чугуна.

Оглторп их не видел, но знал, что у гигантской «черепахи» есть окна, а в окна смотрят внимательные глаза. Он заклинал Бога, чтобы эти глаза видели только деревья и птиц.

В этот момент вода вздыбилась, а затем отхлынула, оставив на поверхности нечто, напоминавшее огромного ламантина. То, что появилось в виде головы черепахи, оказалось цилиндром, с возвышением в передней части.

— Спокойно, ребята, — выдохнул Оглторп.

И воины Оглторпа были спокойны. Им приходилось сражаться с железными демонами, с воздушными военными кораблями, с духами из огня и тумана. А сейчас перед ними была просто лодка, которая приплыла сюда под водой, с корпусом из металла, с двигателем, посланным на землю, наверное, самим сатаной, и в лодке находились люди.