Тени Чернобыля

Я как раз успел забраться в узкий проход между этими неприятными друзьями-соседями, когда из под склона на площадку, где я стоял, вынырнул первый пес. Черный, гладкошерстный, с красными глазами, он не останавливаясь повернул в мою сторону, и следующие пять секунд должны были стать последними для моего горла.

В такие моменты я становлюсь спокойным, как камень. Мгновение — рука нырнула в кобуру, еще одно — холодная рукоять обняла ладонь, третье — ствол, как длинный обвиняющий палец, показывает на живую смерть в нескольких метрах от меня, палец плавно давит на спуск и пятисантиметровая игла влетает животному в открытую пасть. Я почти видел, как ломается тонкая перегородка в толстом тельце объемной иглы, и ядовитая разъедающая жидкость брызжет животному в горло. Зверь заорал так, что в ушах заломило, прыгнул в сторону и забился в конвульсиях.

Я сделал пару шагов назад, утвердился в позиции, слегка разжал пальцы, давая всей массе пистолета повиснуть на запястье, и полностью расслабил руку. Хоть у меня и пневматика, но по тяжести мое оружие не уступало здоровенным заграничным боевым револьверам.

Пистолет мне подарил Штырь — бывший сталкер, попавший в «ноголомку» и чудом оставшийся в живых. Я нашел его случайно и вынес на себе с окраины Зоны. И всегда говорил ему, что по-настоящему его спас кто-то другой: от того места, где парень попал в ловушку до того места, где я его нашел, километров двадцать по прямой. Та ходка вообще была странной, и Штырь утверждал, что так все было задумано свыше. Оставшись без ног, молодой сталкер поначалу стал спиваться, а потом нашел себе дело: организовал починку и производство сталкерской снаряги. Ну и штуки всякие из Зоны — тоже брал понемногу.

Пистолет он сделал сам, придумав неплохую, по-своему, конструкцию. Баллон со сжатым воздухом помещался в отдельном от рукояти боковом выступе, который охватывал ладонь с наружной стороны. В противовес этому выступу, с другой стороны рукояти крепился внешний магазин для игл ампульного типа с какой-то ядовитой гадостью. Внутри рукоятки был обычный магазин набитый простыми иглами. В итоге конструкция получилась более громоздкая, чем армейский пистолет, но удобная, почти бесшумная и без отдачи.

Над головой громыхнуло, и в этот момент на площадку передо мной вымахнуло сразу четыре собаки. Та, что бежала справа вдруг сунулась головой в землю, красное месиво выплеснулось на «комариную плешь» (ничего себе «комариная», подумалось мне), а тело по инерции стало заносить вверх и вперед. Дальше мне было неинтересно. Я выстрелил в пса, что бежал прямо на меня, потом в того, что бежал следом, а отбытие четвертого гостя через трамплин я просто прозевал, только откуда-то сверху доносился жалобный визг. Но стая уже перла из-под склона всем своим основным составом.

Два подстреленных зверя катались по земле, разбрасывая клочья белой пены, метрах в пяти от меня, справа две псины расплескались по «плешке», слева еще одна стартовала в серое небо. Стая остановилась. Ни один из зверей дальше не шел, словно удерживаемый чьей-то незримой командой. Они не смотрели на меня прямо, нюхали воздух, осторожно подступали к издыхающим товарищам, но я кожей чувствовал на себе их плотоядное внимание. Подняв пистолет, я выстрелили в ближайшего пса. Игла вошла в плечо, зверь дернулся и попытался зубами достать нежданную боль. Вокруг еще больше потемнело, снова громыхнуло почти над самой головой и раненый пес, коротко рыкнув, внезапно бросился на ближайшего соседа.

Стая будто этого и ждала. Замелькали оскаленные пасти, во все стороны полетели клочки шерсти и мяса — собаки рвали на части всех раненых сородичей. Я попятился, потом повернулся и побежал по вершине холма к груде какого-то хлама. Это был остов грузовика и, наверняка, он таил угрозу. Я бросил гайку правее — с легким щелчком кусок металла исчез в легком облачке разряда. Бросил левее — та же история. У меня остался один путь — прямо по гнутым железкам бывшего кузова. Стая продолжала грызню, но я понимал, что в запасе у меня есть еще, может быть, минута. Расстрелять всех собак я бы не смог — надо рисковать.

Это мог быть просто старый грузовик, брошенный здесь за ненадобностью, но чаще такие трупы железных монстров были верными признаками какой-то крупной аномалии. Конечно, я бросил внутрь гайку. Потом камень. Ничего особенно подозрительного. Выбора не было. В небо отправился очередной лохматый «пилот» — стая явно начала движение вперед.

Я шагнул на гнутую железку, потом перебрался на высокий борт и оседлал его. Ничего не случилось. Только в голове появилась едва заметная пульсация. Грузовик при жизни был огромен, до земли теперь было больше двух метров, и я снова достал пистолет. Бежать дальше не хотелось, а здесь я был на некоторое время в безопасности. Отсюда было хорошо видно, как псы, уже разделавшись со своими товарищами, начали медленно входить в пространство между двумя аномалиями. Они шли медленно, принюхиваясь и, похоже, не собирались больше ходить в атаку строем. А жаль.