Тени черного леса

Мельников проследил Лизелотту, которая, совсем немного и неумело попетляв по улицам, в конце концов вошла в какой-то дом, который если и был обитаем, то лишь на некоторую часть. Пробыла она там с полчаса, затем вышла. Двигалась она куда бодрей. Видимо, ей сказали что-то хорошее. Идти следом за ней смысла не было. Надо было срочно вламываться внутрь — и брать тамошних людей за жабры. Хватит играть в сыщиков! Но не одному же это делать! Кто знает, сколько их там и чем вооружены? Необходимо было идти к коменданту за подмогой. Но он ничего не успел. Из соседнего двора выехал тот самый «опель». Он набрал скорость и ринулся вслед уходящей девушке. Послышался сдавленный крик — и машина стала удаляться. От бессилия Еляков пальнул вслед три раза. Дальше оставалось лишь материться. Он поспешно бросился в сторону ратушной площади, где располагалась комендатура. Но навстречу ему уже катили два «виллиса» с автоматиками. Видимо, они поехали на выстрелы.

— Капитан Еляков, МГБ! — бросился он к ним. — Половине людей — оцепить дом и никого не пускать! Остальные — поехали!

Случайные свидетели указали дорогу, куда ушла машина. Конечно, если у них есть мозги, далеко они на ней не поедут. Но могут хотя бы попытаться вырваться за город. И тут услышал перестрелку…

— Хоть одного-то прихватили, — вздохнул капитан. — Будем ждать, пока очухается. Мельников, глянь, что там с ним.

Лейтенант склонился над лежащим.

— Фигня, товарищ капитан. Кожа на лбу рассечена. Крови много, а вреда никакого. Не попал я в него, оказывается.

Мельников достал индивидуальный пакет и перевязал голову раненого. Потом оглядел захваченную добычу.

— А вот интересно, что это у него за нашивки на комбинезоне? Что-то для меня новое…

Ответил один из автоматчиков:

— Это, товарищ лейтенант, знаки заключенных. Некоторым из них, не нашим конечно, а своим, немцы за хорошее поведение позволяли работать шоферами и прочими. А этот надо же — с автоматом… Но у них в концлагерях и уголовники сидели. Но странно, обычно они их спарывали, как только из-за решетки выходили. А этот вот носил…

— Да нет, — махнул рукой капитан, — скорее всего, просто маскировка. А что? Жертва фашизма, все вопросы побоку. Но этот — он фашист, ребята! Настоящий. Которого и наша победа не успокоила.

— Вот сволочь, — сплюнул один из автоматчиков.

Между тем раненый зашевелился, а вскоре и открыл глаза.

— Товарищ капитан, можно я теперь, по-нашему, по-простому? — сказал Мельников.

— Вот теперь давай. А то заигрался я в казаки-разбойники. Шерлок Холмс, блин.

— Оганес, посмотри, нет в кузове ведра и шланга? — спросил Мельников.

Все необходимое нашлось. Сергей сцедил из бака бензин. Запахло немецким синтетиком. Впрочем, что удивляться? Немцы при отступлении много чего побросали. Всюду стояли и брошенные машины, и другое имущество, до которого у наших пока что просто руки не дошли.

— Ребята, вон какой-то пустой дом, тащите его туда.

Шофера затащили в какое-то здание, напоминающее брошенный склад. Он уже вполне очухался.

— Начнем, пожалуй. — Мельников плеснул на него бензином из ведра. Потом медленно достал из кармана зажигалку. — Итак, друг. Пленным ты уже не являешься, потому что война закончилась. А являешься ты, сволочь, уголовником, фашистом недобитым. У меня — и вот у всех у них, к таким, как ты, есть собственный счетец. Поэтому сейчас мы устроим небольшой костерок…

Сергей стал медленно приближать зажигалку. В глазах шофера заметался ужас.

— Не надо! — закричал он.

— А что надо? Ждать, когда ты будешь наших ребят из-за угла убивать?

— Я… Никого не убил… — Он осекся… — Из ваших — никого. А эта…

— Слушай, ты! Мы — такие же милые люди, как ваш СД. Мы с ней как раз хотели кое о чем поговорить. А теперь вот не с кем. Вот и выбирай. Либо ты нам все расскажешь вместо нее, либо… Сам понимаешь.

— Я буду говорить!…

Еляков видел, что этот тип дозрел. И он вступил в беседу.

— Имя?

— Ян Лентовский.

— Так ты не немец?

— Нет. Поляк.

— Снова поляк! Кто такой?

— Я был офицером польской армии. В тридцать девятом попал в плен. Согласился на сотрудничество с немцами. Работал у них на разных должностях.

— Дальше!

— А дальше выхода уже не было. Пришлось делать что велят. Нас оставили тут для организации подполья. Этот, который был со мной, — оберштумфюрер[35] СС Ланц. Сейчас — один из лидеров «Вервольф». Из какой-то их элитной, особо засекреченной структуры. По документам, которые мне дали эти люди, я бежал из лагеря. Ланц тоже имел какие-то похожие документы. Но я не хотел воевать…

— Много в городе людей из «Вервольф»?

— Нет. Вы слишком быстро пришли. Да и до этого многие разбежались. Никто не хотел участвовать в безнадежном деле. А потом появился этот…

— Длинный, с неподвижным лицом?

— Он. Это очень опасный человек. Очень большой, хотя всего лишь гауптштурмфюрер.

— Барон?

— Так точно.

— Что ему было надо? Он только требовал документы?

— Да, в Ортельсбург.

— А эту девицу вы убили по его приказу?