Тени чёрного пламени

Сутки или около того мы шли вперед, почти не останавливаясь. Я так говорю оттого, что радиосвязь тут глохла и синхронизацию с закордонным сервером провести не удавалось. Даже короткая связь стала шалить так, что даже на расстоянии двух-пяти метров проще было докричаться друг до друга, чем вызвать по рации. Эфир наполнился мерным низким гудением, сквозь которое невозможно было пробиться. Радиоактивный фон остался прежним, счетчик трещал, но с течением времени и этот звук перестал напрягать. Холмы снова обступили узкую тропу, на которой едва помещались оба фургона. Стены подходили вплотную, иногда бока повозок с противным долгим скрежетом задевали какой-нибудь особо острый выступ и нам приходилось останавливаться и вручную, очень медленно проводить фургон подальше от опасного края. Светлее не стало, и черно-зеленая картинка, выдаваемая мерцающим от фоновой радиации «ночником», уже воспринималась как нечто само собой разумеющееся. Иногда я отмечал, что под ногами возникают остатки бетонных плит, о выступающие решетки арматуры которых я пару раз цеплялся протектором ботинка. Ритм марша настолько затянул своей монотонностью, что лишь большим усилием воли мне удавалось не заснуть на ходу. В паре со мной снова был Анджей, но на этот раз я стал замечать, что парень непроизвольно старается держаться неподалеку, чего раньше не было. И вот когда по субъективным ощущениям прошло уже более восемнадцати часов после нашего ухода из-под колпака аномалии, караван встал. От головного фургона к нам прибежал Стах. Подойдя ко мне вплотную и жестом подозвав Джея, он заставил нас встать в круг и прислониться к головам друг друга.

Голос его звучал глухо, но каждое слово звучало отчетливо:

– Сейчас будет поворот! Там раньше пятачок под холмом был, Семен говорит, можно отдохнуть!..

Он снова убежал вперед, и обоз стал медленно выбираться из теснины холмов, поворачивая влево. Тут же ветер усилился, яростно трепля одежду. Темень вокруг разрывали отдаленные всполохи обычной грозы, пошел дождь. Вскоре потоки воды стали падать с неба непрерывно, превратившись в бьющий наискось ливень. Даже трудно было сказать, откуда налетел ураган, стрелка компаса застыла уже давно, указывая на север. Так было со всеми приборами, включая дальномер монокуляра, они либо отключились, либо врали абсолютно беззастенчиво. Не помогал и рельеф: теперь, насколько хватало глаз, вокруг была ровная как стол степь. Высокая мертвая трава поднималась по обе стороны узкой тропы, и поверх этого моря больше не просматривалось ничего окрест. Однако Семен упорно вел нас вперед, пока справа я не увидел громадину высокой горы. Странной была ее веретенообразная форма, отчего я сразу же вспомнил про Улей. Но одно дело – видеть нечто подобное на снимках и совсем другое – ощущать масштабы и чуждость этого явления на себе. «Веретено» стояло на узком по отношению к своей середине основании, заметно заваливаясь набок. В высоту оно было метров тридцать, вершину едва можно разглядеть. Обоз повернул еще раз, и я понял, что мы идем по земле, сминая сухостой. Тяжелые, набухшие от влаги стебли плохо гнулись, оба наших кучера вынужденно спешились и вели лошадей в поводу. Воды было так много, что вскоре степь превратилась в непролазное болото. Спасали тросы, которыми мы были прикреплены к фургону, с ними идти оказалось не так трудно. Так прошло еще около трех часов, пока вдруг под ногами не появилось ощущение твердой поверхности. Нет, вода никуда не делась, просто теперь мы шли вверх, да и травы больше не попадалось. А еще через некоторое время неправильная гора заслонила весь горизонт впереди. Болото и чавкающая грязь остались позади, и обоз снова шел по удивительно ровной, без ям и выбоин дороге.

Снова прибежал Стах, хотя на этот раз голос его звучал с неподдельной усталостью:

– Сейчас будет легче, еще немного вверх, а там и стоянка…

Поразительно, но куда-то испарились все недоверие и настороженность, которую охранники испытывали к нашему проводнику еще сутки назад. Тот же Стах снова был собран и уверен в себе.

Очевидно, к тому были веские основания, и я поинтересовался:

– Что это за место?

– Гора костяная. Ну или типа того… Внутри вся пористая, пустая, точно знаю, что не камень это. Мы тут были в прошлую ходку на Кордон. Место приметное, гору издали видать…