Тени Деймона: Шаг в неизвестность (СИ)

— Не лучше. Эти суки расчленили наших ребят и выложили их головы в рядочек перед дверью. Остальное, по ходу, сожрали, — боец сплюнул и опустился у стены напротив. — Уроды. Хуже зверей. Те хоть не издеваются над жертвой перед тем, как ее прикончить. Да и после не глумятся над телом.

Я промолчал. Да и что тут вообще скажешь. Мы вляпались в жопу, из которой попросту нет выхода. Сбежать не получится. Попробовали уже, и в итоге от всего отряда остались я, Терн, да раненный Хан. Остается сидеть и ждать. Ждать чего? Чуда? Вряд ли кто-то пошлет за нами спасательный отряд. Неделю назад должны были отправить. Смерти? Что ж, для Хана она наступит совсем скоро. Судя по симптомам он уже подхватил заражение крови и больше двух дней попросту не потянет.

— Ему помочь-то хоть можно? — устало бросил Терн, закуривая какую-то траву, завернутую в лист бумаги.

Я покачал головой. Будь у меня тут хоть простейший набор хирургических инструментов да какая-никакая дезинфекция, парню бы еще можно было помочь. А так… Все, что у меня получилось — остановить кровь и растянуть его мучения. Может надо было дать ему умереть сразу? Легко и быстро? Не хватило духу, не привык отпускать пациентов так легко на тот свет, да и где-то на задворках сознания все еще тлела надежда, что вот завтра, именно завтра нас обязательно отсюда вытащат, а уж в лагере я смогу помочь этому бедолаге. Быть может даже ногу заштопаю, хоть и хромать ему потом до конца жизни.

— Зараза, — Терн сплюнул на пол и протянул мне импровизированную сигарету, — на, затянись. Хоть голод притупит немного.

Я снова качнул головой, поправляя мокрую повязку на лбу раненного солдата. У нас оставалась одна фляга. На двоих.

— Ну, не хочешь, как хочешь, — бросил боец и как следует затянулся. — Слушай, Эд, ты вот, как врач, мне скажи, сколько мы без еды протянем?

— Пару недель, — коротко ответил я, — впрочем, обезвоживание убьет нас раньше.

— И что, как думаешь, есть надежда? — голос Терна предательски дрогнул.

— Выбора нет.

В комнате вновь повисла тишина, нарушаемая лишь тихим постаныванием Хана, который уже несколько часов был в полной и безраздельной власти бредовых галлюцинаций.

— Слушай. Ты уже почти сутки не спал. Сходи, отдохни. Если что — растолкаю тебя.

Я с сомнением поглядел на раненного, затем кивнул, встал и пошел в кабину пилота. Тьма.

Грохот выстрела, гулким эхом раскатившийся по холодному нутру корабля, вырвал меня из цепких лап сна. Я вскочил с кресла и со всех ног рванул в тот отсек, где находились Терн и раненный.

Хан больше не дышал. В его лбу зияла огромная дыра, расколовшая череп на несколько кусков. А над ним стоял Терн, до побелевших костяшек пльцев сжимавший в руках винтовку, из ствола которой тянулась тонкая струйка дыма.

— Он пришел в сознание и сам попросил, — коротко бросил боец нервно поглядывая на меня, — сказал, что не хочет мучиться, да и от мертвого его будет больше пользы. Ты… понимаешь, о чем я.

Тьма.

Передо мной на пластиковой тарелке лежал здоровый кусок хорошо прожаренного мяса. Нам удалось найти и запустить на кухне этого корабля что-то вроде микроволновки. Еще получилось включить опреснитель воды и морозильную камеру. Хотя бы не придется пить собственную мочу, да и остатки Хана не распустят трупную вонь по всему кораблю.

— Эйд, ты уже на ногах не держишься, — бросил Терн, проходя мимо. — Если не хочешь сдохнуть с голоду, придется попробовать. Это не так страшно, поверь. Тем более Хан сам хотел нам помочь, хотя бы так.

Я не верил ему. Хан тогда бредил и уже готовился отойти в мир иной. Вряд ли бы он внезапно пришел в себя да еще и смог бы так четко сформулировать мысль. Боец просто застрелил его, потому, что хотел протянуть еще немного, пусть даже для этого и пришлось бы жрать человечину. А когда Хан закончится, тогда кто? Я? Нет. Я тоже хочу жить. Надо держать винтовку под рукой.

Тьма.

Противный сладковатый кусок человечины кое-как протиснулся в глотку, которая тут же попробовала вытолкнуть его обратно. Острая боль скрутила живот. Меня согнуло пополам, а кусок, так и не дошедший до желудка, выплеснулся вместе со жгучей желчью наружу. Дыхание перехватило, а на глаза навернулись слезы. На шестой день я все-таки не выдержал.

— Ничего, дальше будет проще, — ободряюще хлопнул по плечу Терн, когда я снова уселся на стул. Было в его глазах что-то такое, что меня насторожило. Не знаю. Зачатки безумия отчаявшегося человека? Еще раз пощупал винтовку, с которой не расставался все последние дни.

Тьма.

Хан закончился. Мы съели все, что могли, даже обглодали кости. И уже четвертый день сидели без еды. Моча, прогнанная через опреснитель, еще помогала как-то держаться, однако сил у меня оставалось все меньше.