Тени дня

Как раз такая служанка — Василиса быстрым шагом вошла в зал, и поклонилась чуть подалась вперёд, изогнув спину, явно демонстрируя высокую грудь, и осиную талию.

— Господин боярич, курьер, до вас прибыл. Да важный какой… страсть.

— Иду. — Николай кивнул, и быстрым шагом пошёл в «нижнюю» гостиную, где обычно принимали всех служивых. Именно поэтому там на полу не было ковров, которые трудно очистить от грязи, а мебель стояла простая, и крепкая.

— Господин гвардии прапорщик? — Николай, войдя в комнату, радушно предложил сесть, но офицер Сварожского полка лишь вытянулся по стойке смирно, и протянул большой конверт.

— Господин старший лейтенант, извольте получить и расписаться.

Николай принял конверт из алой бумаги, и негромко бросив в сторону входа: «Василиса угостите гостя», сорвал печать канцелярии царя, печать секретариата, и массивную медную печать с соколом — личную печать государя, углубился в чтение, документа, предписывающего ему, быть через десять дней на праздновании двухсотлетия основания лейб-гвардии казачьего Гетьманского полка, и собственно именной пропуск на данное мероприятие.

Тем временем, служанка уже вошла в гостиную с подносом на котором стоял лафитник с охлаждённой водкой, а рядом вазочка с крошечными бутербродами — канапе и высокая рюмка из синего стекла.

Взяв с настольного прибора ручку, Николай надписал на обороте клапана конверта роспись в принятии депеши, и оглянувшись увидел, как поручик, приняв пятьдесят граммов, любезничает с горничной, которая словно приплясывала перед ним, строя глазки и улыбаясь.

— Господин прапорщик … — Николай с улыбкой протянул конверт. — Если вам так приглянулась Василиса, можете запросто заходить сюда вне службы. Государевым людям, в моём доме всегда рады, а офицерам Сварожского полка почёт особый.

— Премного благодарю, господин старший лейтенант. — Прапорщик коротко поклонился, и звонко щёлкнув каблуками и улыбнувшись напоследок служанке, вышел.

Телефонный аппарат стоял в кабинете, а параллельный находился рядом, в небольшом помещении, где по задумке архитектора должен был сидеть секретарь. Но поскольку такового у Николая не было, в случае отсутствия хозяина дома на звонки отвечала прислуга.

— Станция? Девяносто восемь тринадцать ноль шесть, пожалуйста. — Николай дождался пока его соединят с домом родителей, и дунул в трубку. — Алло? Папа?

— Нет сынок. — Аделаида Демидовна, поднявшая трубку сразу узнала голос сына несмотря на неважное качество звука. — Ты по поводу приглашения на юбилей Гетьманского полка?

— Да.

— Мы тоже получили. — Подполковник Особой Экспедиции в запасе, Аделаида Демидовна Белоусова улыбнулась, глядя на точно такой же приказ, как и у боярича лежавший у неё на столе. — Всего десять дней до торжества. У тебя всё в порядке с парадной формой?

— Да, мама. Всего один раз надевал. Сейчас дам команду погладить и на всякий случай почистить. За вами заехать?

Мама Николая негромко рассмеялась.

— Твой папа никак не может наиграться со своим Руссо-Балтом, так что мы на своей.

2

Лучше синица в небе, чем свинец в голове.

Коммандер Уильям Сомерсет Моэм.

Москва. Мая 30-го дня 1923 года от Рождества Христова.

Государь Император Всероссийский, в 30-й день мая, высочайше повелеть соизволил:

1. Разрешить офицерам иметь в строю и вообще при исполнении служебных обязанностей, когда установлено быть при оружии, револьверы и автоматические пистолеты следующих систем: 3-х лин. револьверы обр. 1905 года, пистолеты Браунинга, калибром 9 мм, пистолеты Бохардт-Люгера (Парабеллум), также калибра 9 мм и пистолеты Дегтярёва-Коровина (Громобой) с тем, чтобы отпускать патронов для практической стрельбы и службы офицеров и впредь производить только для указанных моделей.

Русский Инвалид 31 мая 1923 года