Тени дня

Решением суда Михаил Краснов был приговорён к выплате в пользу почтенного лавочника тысячи двухсот пятидесяти рублей, добровольным общественным работам в госпитале Святой Марфы в течении двух месяцев, и покаянию, размер которого ещё предстоит определить Городскому Церковному Совету.

Но поскольку распалённый превратно понятым представлением о дворянской чести, господин Краснов отказался платить и участвовать в общественных работах, командир полка где проходил службу капитан, принял его отставку, а владелец доходного дома, где проживал бывший офицер, отказал ему в аренде, с первого числа текущего месяца.

По единогласному решению Сословного Суда, штраф господину Рабину будет выплачен из средств Собрания.

Мы полагаем, что нигде в Нижнем Новгороде, господин Краснов не найдёт себе угла, и должен будет забиться в самую дальнюю нору нашей большой империи, или вообще покинуть её пределы.

Александр Алфёров 10 октября 1923 года

Российская империя, Москва, Государственный банк.

Десятого ноября тысяча девятьсот двадцать третьего года, выдалось холодным и с противным мокрым снегом. От такой погоды даже жулики и воры сидели по домам, а стало быть патрульные группы, и конные и пешие спешили быстро объехать территорию, и скрыться под тёплую крышу околотков и участков. Но артель Никанора Кубышкина продолжала работать несмотря на ночь и холод, так как получила за срочный ремонт особняка на Гороховой тройную плату, и живущие рядом москвичи плотно закрывали окна чтобы не слышать грохота и шума стройки.

Участковый надзиратель Алексей Коркин, посмотрел на часы, висевшие в дежурке, и начал обзвон подохранных участков. Последним позвонил в здание Государственного банка, и убедившись, что у знакомого ему полицейского вахмистра Петра Конюхова всё в порядке, положил трубку, сделал отметку в журнале, опустил нос и сладко засопел, мгновенно погрузившись в сон.

А в это же время, парочка уголовников, получив условный сигнал, одним взмахом перерезали телефонные провода, и спустившись со столба исчезли в ночи.

Звонок в грузовые ворота, разбудил вахмистра Конюхова, словно удар по голове, и ничего не соображая тот поспешил во двор.

— Кого нелёгкая принесла?

— Срочная доставка. Московское хранилище госхрана! — Ответили из-за ворот и чуть позже добавили. — Берёза.

— Ясень. — Ответил на пароль полицейский и дёрнул ручку электрического привода.

Пять мощных грузовиков Даймлер, неторопливо вползли во двор банка и охранники в одинаковых костюмах и куртках начали сноровисто расшнуровывать тенты и опускать задние стенки грузовиков.

— Чего привезли — то? — Поинтересовался Конюхов глядя на быструю и чёткую работу охранников.

— А то нам сказали. — Николай Утехин, одетый в такой же костюм и куртку, как и у других, улыбнулся полицейскому. — И чего встал? Открывай ворота. Это тебе, закрыл за нами и спать. А нам ещё до дома добраться…

— Да! — Полицейский поспешил к створкам, закрывавшим наклонный пандус, уходящий прямо в хранилище банка, и воткнув ключ, провернул в замке открывая сложный механизм. И не глядя за спину, подбежал к тяжёлой бронезаслонке, и нажал на звонок, вызывая охранников внутри хранилища.

— Серёга?

— Это не Серёга, это Иван. — Ответил один из охранников в переговорную трубку.

— Давай, открывай свой подвал. У нас тута доставка из казнохранилища.

— А в управу звонил? — Охранник, не слушая ответ, уже крутил штурвал привода ворот.

— Да чего в неё звонить-то? — Конюхов зевнул, по привычке перекрестив рот. — Опять будут жилы тянуть, кто, чего, откуда… Да и не дозвонишься до них…

За массивными, более полметра в толщину воротами, находился ещё один участок плавно снижавшейся дороги, ещё одни ворота, уже не такие толстые, и собственно двери хранилищ, где находились стеллажи с наличными и золотыми слитками.

— Вам какое хранилище, металлы, или ассигнации? — Поинтересовался старший охранной смены, держа в руках кольцо с ключами, а пришедшие только переглянулись. Николай Утехин и Кондрат Крапивин рассмеялись и двумя короткими взмахами ножей, прикончили и полицейского и охранника банка.