Тени города. Психологические интервенции в психиатрию

Г-жа П. (отвечает сразу, почти сердито): Только когда в этом была неотложная необходимость.

ПРОЦЕСС РАЗГОВОРА

В своём первичном процессе чиновник действует как добрый человек, заботящийся о других. Во вторичном процессе он посылает ей двойной сигнал, говоря: «Не думайте, что сказанное мной о вас прежде… настолько негативно, что вас могли принять за сумасшедшую». Г-жа П. чувствует, что он её не понимает, совсем как люди, о которых она говорила. Но чувствовать себя непонятой и нуждаться в помощи — вторичный процесс, а в первичном она, как любой другой человек, поддерживает милый светский разговор. Тем не менее её раздражает намёк на то, что она сумасшедшая, больная и агрессивная женщина. Она получает такое послание: «Успокойся, детка, или снова попадёшь в психушку!»

Проблема этого разговора не в том, что чиновник считает её сумасшедшей, но что, как он, так и она, не в состоянии прямо и непосредственно выразить себя. Ему тоже следует научиться коммуникации, чтобы прямо выражать свои послания, а не посылать двойные сигналы. Уверен, что если бы он сумел, то должен бы был сказать ей, когда она ему докучала: «Послушайте, леди, успокойтесь или мне придётся вызвать администрацию и отправить вас в клинику. Уж поверьте мне, вы меня сильно достали!»

Разумеется, ему нелегко было бы такое сказать — ведь никто не хочет быть грубым. С другой стороны, то, что он не общается прямолинейно, а передаёт своё раздражение с помощью двойных сигналов, вынуждает её воспринимать косвенные намёки и успокаивать себя лекарствами.

Более того, у чиновника тоже разброд в мыслях, что и у г-жи П. Она тоже чувствует себя виноватой в своих мыслях о том, что чиновник её не понимает. Для неё отказ от еды во время эпизода не представлял серьёзной проблемы, но она постеснялась прямо сказать об этом чиновнику.

Хотя я пытался отвести внимание от г-жи П. и привлечь внимание к взаимодействию в нашем круге в целом, мы с г-жой П. были одиноки в этом намерении. Ближе к концу беседы, когда я пытался сосредоточиться на групповом взаимодействии, а прочие пытались повлиять на неё, она сказала:

Г-жа П.: Я не довольна, потому что наш разговор крутился вокруг меня.

Терапевт: Но мы хотели научиться ладить с вами — вот в чём дело.

Чиновник: Для меня этот опыт был весьма позитивным. Мне понравилось. У меня появился шанс увидеть вас, когда вы не принимаете лекарства.

Г-жа П.: Я знаю, что создала много проблем, это не так уж смешно. (Она смеётся).

СМЕХ

Почему она смеётся? Ситуация действительно забавная. Существуют три различные цели и точки зрения. Г-жу П. интересуют некие другие. Чиновник заинтересован в том, чтобы она успокоилась, терапевт заинтересован в работе с ней. Но есть ещё и четвертая точка зрения, моя. Меня интересовала картина взаимодействия в целом! Что ещё оставалось делать, как не смеяться? С тем же успехом мы могли бы говорить на английском, немецком, французском и итальянском!

Этот эпизод напоминает мне роман Кена Кизи «Пролетая над гнездом кукушки». Книга рассказывает о попытках утихомирить безумно созидательного и замечательного парня, который будоражит окружающих. Чтобы успокоить его, психиатр и медсестры подвергают его электрошоку и приводят в чувство. В этой вымышленной истории, очевидно, отсутствует более широкая проекция на проблемы города и группы, и, как вы сами увидите, в данном случае тоже. Администрация и терапевты стремятся охладить маниакальный пыл г-жи П., в то время как она заинтересована лишь в усовершенствовании человечества.

ПЕРЕМЕНЫ

Кто должен измениться? Если бы г-жа П. была в состоянии сосредоточиться на собственных проблемах, она успокоила бы тем самым своё окружение. Если бы чиновник проанализировал проблемы собственного взаимодействия, то осознал бы, что он тоже действует бессознательно и ему следует измениться. Когда терапевт очнётся от спячки, он изменит своё отношение и перестанет концентрироваться только на г-же П.

Я могу лишь догадываться о переменах, которые могут произойти в г-же П., потому что мы не проводили с ней терапевтической работы. В процессе беседы с ней всплыла одна из её личных проблем, указывающая на то, какого рода помощь ей нужна. Её бывший муж забрал детей из-под её опеки, а она не смогла должным образом себя защитить. Всё, на что она была способна, это разразиться истерическим припадком, когда детей забирали. Она ужасно страдала, но не смогла найти в себе силы сопротивляться. Таким образом, она смирилась с этой ситуацией, превратившись в маниакального помощника для других женщин городка, столкнувшихся с непониманием.

ПЕРЕМЕНЫ В КОЛЛЕКТИВЕ

В Швейцарии, как и в других странах, опека над детьми обычно переходит к матери. Это объясняется многими факторами, в частности, и тем, что женщины не умеют публично защищать себя от городской администрации. Таким образом, законы компенсируют это неумение, чтобы учесть интересы женщин.