Тени и солнце

– Разумеется. Не имело смысла ставить под удар стабильность в стране из-за теракта, который все равно уже произошел. Зато мой месседж был услышан на черной бирже торговли оружием. Нельзя топтать ногами власть. Тот же принцип, что и с террористами: государство не ведет с ними переговоры. Нужно быть готовым смириться с некоторым побочным ущербом…

Лола зааплодировала. Сенешаль прервал свою пламенную речь.

– Потрясающе, господин великий политтехнолог! Я почти поверила. Жаль, что все это неправда…

– Уверяю вас, что…

– Вы знали.

– Мне кажется, я вам уже говорил.

– Я не об этом. Прекратите держать меня за идиотку.

– И не думал, моя дорогая…

– Кое-что всему этому предшествовало.

– Простите?

– То, что было до взрыва в “Мэдисоне”. В Дамаске. Машина торгового представителя “Аэроликса” в Сирии. Бомба без взрывателя, подвешенная к шасси. И анонимный звонок. Эта история так и не просочилась в прессу.

– Не ошибусь, если скажу, что это была угроза, – добавил Берлен. – Если вы не заплатите комиссионные, мы поведем наступление на интересы Франции. А конкретнее – на “Аэроликс”. И на сей раз по-настоящему.

Именно об этом Воски не хотел говорить. Благодаря изысканиям, проведенным преданной Габриэль, Берлен сумел найти “убежище” человека из АНБ. Место, где американец строил парусник – свою мечту. В этой благоприятной обстановке Воски и сделал признание. И какое! Борель и Сенешаль знали о готовящемся теракте. И что он произойдет в Дамаске. Не знали точно где, но были в курсе, что так или иначе пострадает “Аэроликс”. Именно об этом Воски рассказал Яну Ренье. И начальнику Берлена пришлось проглотить эту болезненную правду. Невыносимо для честного человека. Тем более что он остался один. Когда я последний раз видел его там, в Дамаске, он совсем пал духом.

– У вас, Сенешаль, довольно своеобразное понятие о демократии, – продолжала Лола.

– Вы не хуже меня знаете, что демократия – всего лишь иллюзия. Главное – это наилучшим образом управлять страной, исходя из высших интересов государства и наших сограждан. Тут требуется большая работа.

– Политтехнолога.

– Вот именно.

– Да, Жильдас, ты совершенно чокнутый.

– Жозеф, я и не предполагал, что, лишив Луи Кандишара кормушки, мы будем пожинать такие плоды.

Борель хотел убрать с дороги политического противника, повторял Сенешаль, а заодно разорвать сомнительные деловые связи. Больше не платить посредникам, а значит, покончить с системой откатов. Он держался с 1994 по 1998 год, то есть с момента избрания до теракта. Угрозы были недвусмысленными. Для начала – инцидент с бомбой без взрывателя и обещание взяться за “Аэроликс”.

– Я думал, что посредник не приведет угрозу в исполнение. Потому что это политика выжженной земли. Какое правительство после этого согласится с ним работать?

– Вам не повезло, Сенешаль. Посредник не ограничился угрозами.

– Увы, нет.

– Грасьен вел переговоры, – добавил Берлен. – Он все записывал в дневник, каждую минуту. В том числе имя этого посредника. И твое, и Бореля. Все вместе имело силу неоспоримых доказательств. А потому у меня к тебе еще один животрепещущий вопрос. Марс с тобой связывался?

Сенешаль признал, что Марс звонил ему из своего африканского убежища.

– Он устроил мне грандиозный скандал. Семьи погибших имеют право знать правду… Я объяснил ему, что на чаше весов репутация Бореля и целостность Республики. Единожды солгавшему президенту не место в истории. Поль Борель был великим государственным деятелем. Иногда управлять значит страдать.

И снова Лоле показалось, что Жильдас Сенешаль говорит, что думает. Поль Борель. Труд всей его жизни. Статуя Командора, которую нужно сохранить для последующих поколений, а может, даже навечно. Репутация, за которую стоит заплатить высокую цену. Если понадобится, даже в человеческих жизнях.

– Лично я называю это низостью, – обронил Берлен.

– Тебе этого не понять, Жозеф.

– Нет, конечно. И еще: ты приказал убить Марса?

– Когда Саша Дюген явился ко мне, Мондо решил взять его под наблюдение. Дюген был сама решимость. Без него мы никогда не нашли бы Марса. Но Мондо превысил данные мною полномочия. Я хотел получить копию дневников. И речи не шло о том, чтобы пролить кровь.

– Мондо забрал ее, эту копию?

– Да, это флешка, которую Марс носил при себе.

– И где она?

– В моем сейфе. В банке.

– Вместе с оригиналом?

– Что?

– Грасьен всегда уверял, что дневник украли, воспользовавшись его арестом. У Управления безопасности дневников нет, у полиции тоже. Держу пари, это ты навел порядок в доме Грасьена.

– Пари – это твое личное дело, Жозеф.

– Лейтенанта Менара убил Мондо? – спросила Лола.

– Да, это одна из его безумных затей. Он испугался, когда узнал, что Матильда Кандишар добивается встречи с Саша Дюгеном. Она так и не смирилась со смертью мужа и заупрямилась. Мондо решил, как он сам говорит, ее успокоить. Он убил молодого помощника Дюгена, с которым она откровенничала, и тем самым дал ей понять, что разобраться можно с любым. Начиная с ее сына Гийома. Надо признать, после такого урока Матильда вела себя тихо.