Тени и зеркала (СИ)

Не нравилась Абиальду лишь изнанка всего этого — пошлая, неприглядная, а подчас и кровавая. Он не знал точно, сколько людей во дворце и за его пределами (лордов, конечно же — других он в расчёт не брал) желало его смерти, но число их явно измерялось, по крайней мере, всё теми же сотнями. Абиальд родился третьим (оба его старших брата не дожили до совершеннолетия, причём их смерти оставили его равнодушным, хотя он и сам не признался бы себе в этом), не был ни воином, ни выдающимся политиком и, взойдя на престол, представления не имел, что делать с неожиданно доставшимся ему королевством — голодным, злым, разорённым набегами северян и торговыми махинациями южан. А главное — таким большим, где каждая деревенька, каждое засеянное поле, не говоря уже о городах, требовали его внимания. А ещё нужно было следить за армией и крепостями на границах, и вовремя подлатывать дороги, и разрешать земельные споры, и высчитывать налоги, и контролировать казну… Не говоря уже об отношениях с Отражениями — которых, впрочем, лучше всего было просто почаще оставлять в покое.

Неприятным сюрпризом для златокудрого мечтательного принца когда-то стало и то, что крестьяне временами бунтуют и припрятывают хозяйское зерно, а цехи мастеровых набирают влияние и то тут, то там требуют выборных градоправителей, а некоторые назначенные градоправители и судьи чуть ли не в открытую воруют государственные деньги… От всего этого у Абиальда голова очень скоро пошла бы кругом, если бы он озаботился всерьёз.

Однако этого не случилось, поскольку первые несколько месяцев он просто-напросто дрожал за свою жизнь, не покидал покоев без охраны и ни куска бы не съел без предварительной проверки на яд. При жизни отца Абиальд никогда не вникал в придворные склоки, а когда пришлось это сделать — отшатнулся с отвращением, будто разворошил муравейник. Все подсиживали, предавали, использовали друг друга, истекая при этом лестью и наперегонки стараясь ему угодить. Но лорд Заэру, его правая рука и чуть ли не единственный аристократ, достойный доверия, быстро обозначил болезненные точки: Фергюс, двоюродный брат короля по материнской линии, имеет виды на престол и преданный отряд наёмников в придачу; леди Алтия мечтает выдать за короля свою дочь или хотя бы подсунуть ему в любовницы, тогда как второй муж леди Алтии — из разжившихся купцов — наладил тесные контакты с Кезорре… И так далее, и так далее — это никогда не заканчивалось; ворох заговоров, честолюбивых замыслов, провалившихся покушений, взяток, сводничества окатил Абиальда ледяным осенним дождём. Без лорда Заэру и его сподвижников он вряд ли дожил бы хотя бы до своей свадьбы — до свадьбы, разумеется, с хорошей девушкой из честной благородной семьи (королю отсоветовали жениться на чужеземке), которая, впрочем, в два-три года растеряла своё стыдливое очарование, сильно располнела и превратилась в такую же мелочную интриганку, как остальные. Теперь её величество Элинор представляла собой скорее отдельную угрозу, чем союзника, и после рождения долгожданного наследника Ингена король её старательно избегал.

Точно так же он избегал бы большинства людей, будь на то его воля. Бесчисленные трудности и дрязги пугали Абиальда, который превыше всего ценил красоту и удобство; он предпочёл замкнуться в собственном красивом и удобном мире, где не было места грязи и крови. Неспешные прогулки — верхом или в лодке по реке, — выезды в загородные резиденции, сложные блюда и тонкие вина, картины лучших живописцев, гобелены и резные скамеечки для ног — вот что составляло его мир. А главное, книги — горы разнообразнейших книг, которые он с детства глотал с большим удовольствием, чем миншийские сладости. Предоставив другим заниматься своими делами, Абиальд при первой возможности скрывался в этом мире — прочь от двора, от надоедливых советников, нелюбимой жены и шумного, капризного сына, воспитывать которого он не хотел и не мог. Пусть его сравнивают с большим ребёнком или с привередливой старой леди: кровь Абиальда позволяла ему не заботиться о мнении окружающих.

Главный же парадокс — или тот пункт, на котором старый учитель Абиальда Тогар воскликнул бы: «Вы только представьте себе!», поднимая седые брови, — заключался в том, что Абиальд, тяготясь своей властью, ни за что не отказался бы от неё, даже если бы ему предложили. Уж слишком удобным и привычным было его положение, слишком приятными — почести, казавшиеся такими заслуженными. И сейчас, когда Абиальд ждал лорда Заэру для ежедневного утреннего доклада, настроение его было вполне безмятежным.

Лорд вошёл без доклада и стука: в такой частной обстановке король не любил церемоний. Взмахом руки он отпустил слугу и с лёгкой досадой прекратил почёсывать Миртиса — сановник прервал цепь его причудливых полуснов-полуфантазий, навеянных очередным сборником легенд.