Тени исчезают на рассвете

Что же делать с билетом? Сестра собрала документы и пошла к дежурному врачу. Он только что закончил осмотр пострадавшего и по своей врачебной привычке долго и тщательно мыл руки под краном.

— Марк Моисеевич, — обратилась к нему сестра. — У этого Захарова в кармане билет на завтрашний поезд.

— Ну и что же? Человек без сознания. У него, вероятно, сотрясение мозга…

— Понимаете, он собирался в Южносибирск… Далеко это. Билет дорого стоит.

Она вопросительно взглянула на врача. Тот понимающе закивал головой:

— Да-да, Ниночка. Поезжайте…

…Так случилось, что билет, купленный человеком в летнем пальто, вернулся в кассу. И это послужило причиной удивительных событий, о которых речь пойдет впереди.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ВАГОН ПЯТЬ, МЕСТО ПЯТЬ

Целых два года Алексей Воронцов был секретарем комсомольского бюро факультета. Но только теперь, когда на отвороте его пиджака гордо закрасовался бело-синий эмалевый ромбик с золотым государственным гербом посредине, он вдруг почувствовал все неудобства своего секретарского положения. Друзья уже разъехались по местам работы, а он все еще сидел в Москве и передавал дела Сергею Попову, сосредоточенному и придирчивому студенту второго курса с непокорным хохолком на макушке, напоминавшим петушиный гребень.

Новый секретарь ультимативным тоном потребовал у Алексея, чтобы, во-первых, был составлен приемо-передаточный акт. Во-вторых, чтобы все протоколы были написаны удобочитаемым почерком. В-третьих, чтобы все дела были подшиты в папки, и не как-нибудь, а двойной суровой ниткой с проколом в трех местах.

Алексей разозлился и заявил, что Сергей — законченный бюрократ и что он ему потакать не собирается. Сергей ничего не ответил, только насупился. А на другой день, когда Алексей пришел в райком комсомола сниматься с учета, ему сказали, что никуда он не уедет, пока не сдаст комсомольские дела.

Пришлось засесть за переписку протоколов и за подшивание их двойной суровой ниткой. Дни шли за днями, а новый секретарь с непреклонной суровостью указывал на все новые и новые недостатки в комсомольском учетном хозяйстве и отказывался подписывать акт.

Но вот, наконец, Сергей, поджав губы, придирчиво осмотрел пухлые папки с красивыми аккуратными наклейками на каждой "Дело № 1", "Дело № 2", "Дело № 3" и произнес:

— Теперь, пожалуй, можно подумать и о подписании акта.

И неожиданно улыбнулся такой озорной мальчишеской улыбкой, что Алексей сразу понял: провел его Сергей, играя бюрократа. А что поработать заставил — правильно сделал. Ведь если по совести говорить, то комсомольское хозяйство действительно было в хаотическом состоянии.

Теперь следовало позаботиться о том, чтобы быстрее уехать. Из редакции Южносибирской газеты, куда был назначен Алексей, в университет уже пришла телеграмма с запросом, скоро ли выедет к месту работы "литературный сотрудник Алексей Петрович Воронцов".

Литературный сотрудник… Он стал газетчиком, журналистом!

Нелегко ему это далось. Еще во время войны, ребенком, Алексей лишился отца и матери — их расстреляли фашисты. Это случилось в Белоруссии, оккупированной гитлеровцами. Мальчик бродил по деревням, оборвался весь, исхудал до неузнаваемости, одичал, как волчонок… Когда Белоруссия была освобождена Советской армией, его тяжело ранило осколком авиабомбы. Несколько недель Алеша лежал в жару, в беспамятстве, находился между жизнью и смертью.

Да и потом было несладко. Алешу взяли к себе дальние родственники. Семья большая, приходилось работать и учиться, просиживая за учебниками до поздней ночи.

Так Алексей закончил среднюю школу. А через год, собравшись с духом и приготовившись к еще большим трудностям, поступил в университет, на факультет журналистики — его всегда влекла работа в газете.

Давно ли это все было? А теперь, пожалуйста! Он — литературный сотрудник!..

Алексей позвонил в справочную и осведомился, когда отходят поезда в Южносибирск. Официально-холодный женский голос назвал дни и часы.

— Значит, завтра тоже идет? — обрадовался он. — А как с билетами?

— Билеты продаются ежедневно. В день отхода поезда с восьми часов утра, — так же официально сообщила справочная и добавила совершенно другим тоном: — Иной раз бывает и накануне в кассе предварительной продажи. Только вы поторопитесь…

— Пойду на вокзал. Вдруг повезет, — сказал Алексей соседу по комнате — рыжеволосому философу с третьего курса, сосредоточенно штопавшему порванные носки.

Тот лишь фыркнул. Он весьма скептически относился к жизни вообще и покупке железнодорожных билетов без блата в особенности.

Но через полчаса Алексей ворвался в комнату с радостным криком. В руке его было несколько разноцветных листков.

— Есть! Есть! Да не какой-нибудь! Смотри: пятый вагон. Это купейный, — пояснил он. — Пятое место. Это внизу.

Философ не хотел сразу признавать себя побежденным.

— Дай сюда! — потребовал он. И, осмотрев билет со всех сторон, заявил безапелляционно: — Терпеть не могу купейных вагонов. Скукота! Другое дело — в общем.

И снова принялся за носки.