Тени из преисподней

Ключ никак не хотел отпирать дверь, и Соколова наконец заметила, что пытается повернуть его в другую сторону. Раздалось два легких щелчка, и дверь с противным скрипом, от которого душа ушла в пятки, медленно распахнулась в «предбанник». Анна Андреевна быстро подошла к наружной двери, круглой ручкой открыла английский замок и тут же ощутила дуновение холодного, но теперь такого желанного ночного ветерка. На улице было тихо, но теперь тишину иногда разрывали проносящиеся по проспекту Фрунзе машины. Это придавало всему происходящему заурядный и вполне будничный вид. «А вдруг он просто потерял сознание, а его по ошибке привезли в морг? Могло ведь так получиться? Конечно, могло! И чего я зря испугалась?! Лет пять назад летаргический больной вообще заговорил со мной ночью и то ничего страшного… А вдруг он совсем слабый, грохнулся об эти чертовы нары и теперь, может быть, и в самом деле окочурится?! Может, ему надо помочь?» — Соколова нерешительно повернулась назад и прислушалась к тому, что делается внутри здания. В морге было тихо, и Анна Андреевна несмело вошла в «предбанник». В шкафу лежала одежда ожившего человека, которую милиция почему-то решила оставить здесь до завтра. «Ему там холодно, наверное: температура-то минусовая. Раз уж человек ожил, то и одежду ему можно отдать», — Соколова открыла шкаф, достала оттуда грязные желтые штаны и свитер с окровавленной дыркой на животе и нерешительно подошла к дверям, ведущим в комнату с трупами. Здесь ее начал бить какой-то странный озноб и стало казаться, что холод начинает проникать даже сквозь ее теплую искусственную шубу. Соколова уже почти решила вернуться и позвонить, «от греха подальше», в милицию, но тут на улице раздались развязные крики подвыпивших и, видимо, что-то не поделивших парней. Это ее вновь успокоило и, открыв настежь обе двери так, чтобы можно было легко выбежать, Соколова вошла внутрь, не обращая внимания на непрекращающуюся лихорадку. Пьяные крики переросли в откровенный мат и от этого Анна Андреевна вконец осмелела — слишком уж обыденно выглядело все происходящее: до боли знакомый морг, пьяные крики и приглушенное шуршание автомобилей.

Соколова подошла к человеку вплотную. Он неподвижно лежал на нарах, но грудная клетка медленно двигалась вверх и вниз, гоняя воздух, с шипением прорывающийся через остатки грязно-зеленой пены, двумя струйками стекающей по обеим сторонам рта. «Так и есть — очухался, ударился головой и вновь потерял сознание», — подумала Соколова и потрогала лоб человека. Лоб был абсолютно холодным. «А, может, он как раз после этого выстрела уснул — у тех, кто летаргическим сном спит, всегда лоб холодный, как у покойников, — подумала Анна Андреевна и растерянно огляделась. — Может, подложить ему что-нибудь под голову и вызвать скорую?» Анна Андреевна повернулась назад, взяла со стола одежду и…

Человек вновь сидел с открытыми глазами, но на этот раз он слегка пригнул голову, чтобы не удариться вторично.

— Вам плохо? Вы меня слышите? — спросила Соколова и, вместо того, чтобы помочь, отступила назад.

Человек, видимо, еще не совсем пришел в себя и плохо понимал, где находится — мутные, словно затянутые какой-то пленкой глаза безумно бегали по комнате.

— Вы меня слышите? — вновь повторила свой вопрос Анна Андреевна и, не выдержав, подошла поближе и тронула человека за руку. Неожиданно его глаза обрели полную ясность и с какой-то нечеловеческой злобой уставились на Соколову. Анне Андреевне даже показалось, что в них зажглись мерзкие желтые огоньки.

— Вам п-плохо? — внезапно Анна Андреевна вновь испытала прилив ужаса, и ей захотелось выбежать на улицу.

Не спуская глаз с пристально смотревшего на нее человека, Соколова начала медленно убирать свою руку. Но «воскресший» с неожиданным проворством соскочил с нар и схватил Анну Андреевну за запястье правой руки. Соколовой показалось, будто ее обожгли кипятком: рука человека была едва ли не холоднее, чем сам морг. Анна Андреевна попыталась вырвать руку, но ледяные пальцы впились в нее мертвой хваткой. Соколова закричала и бросилась к выходу, едва ли не повалив человека на пол. В воздух взметнулась табуретка, стоявшая возле стола, послышался хруст ломающегося черепа, и Соколова провалилась в кроваво-черное безмолвие…

2