Тени из прошлого

Объясняя все это, судя по всему не раз и не два уже слышанное членами группы, Арсен распалялся все больше и больше, иногда доходя вплоть до чуть ли не личных оскорблений недостаточно лояльным с его точки зрения сподвижникам.

Слушая его, Ирка очень жалела, что у них только звук, вот бы еще и видео. Интересно, как горели глаза этого Арсена, когда он все это говорил. Думая об этом, она продолжала слушать эту замечательно откровенную запись.

Насмешливый вопрос какого-то из тамошних скептиков, как же им все-таки конкретно закорешиться с американским президентом, а потом учить его жизни, неугомонный и явно образованный Арсен парировал фразой приписываемой Филиппу Македонскому – “ осел, груженный золотом, возьмёт любую крепость ”. “Золото” у них есть, вот его и надо срочно привезти, а потом выйти на известных коллекционеров из нынешней капиталистической России, а через них уже и на самих американцев. Всякая человеческая шелупонь, дорвавшаяся до денег и власти, мечтает ощущать себя аристократией, на этом они играть и будут, на этом и закорешатся. В общем, “цели ясны, задачи определены, за работу товарищи!”. А еще – "глаза боятся, руки делают".

От такого сбивчивого и эмоционально несдержанного выступления этого Арсена обалдела даже сочувствующая коммунистам Ирка.

– Слушай, это не сталинисты, это троцкисты какие-то. Одна Мировая Революция на уме. Ты веришь, что все что он наплел возможно? Это же бред какой-то, детские мечты пятиклассника о мировом господстве. Как тебе этот доморощенный Че Гевара?

Денис снова остановил запись. Но ни улыбкой, ни насмешкой не поддержал скепсиc Ирки, а вполне серьезно ответил:

– Социализм в одной стране не построили, вот они и корректируют программу под “мировую революцию”. А мы? Мы для них чужие, не оправдавшие доверия люди из “капиталистической России”. Чему ты удивляешься? – усмехнулся и добавил – Ты сама этого хотела, вот настоящие коммунары-интернационалисты. Все народы ненавидят одинаково.

Потом, немного помолчав, Алексеев опять серьезно продолжил:

– Верю ли, что удастся? С учетом осла с золотом и их мозгами – даже не знаю. Думаешь в Америке власть лучше чем у нас? Вряд ли, тоже мать родную продадут. Тем более, помнишь, что Грубман о Федорове говорил?

Фролова молчала. В голове всплыла та запись разговора. Она ведь его раз десять наверно слушала и тамошнюю характеристику Федорову практически выучила наизусть – "мне казалось, что сама Природа тестирует его на будущие свершения, тяжелые времена с тяжелым выбором".

Подождав, не скажет ли Ирина ничего в ответ, Алексеев продолжил:

– А, вообще, именно так люди и становятся миллионерами, миллиардерами, олигархами и политиками – Жирика вспомни, его самое начало, это мы с тобой все считаем глупостью и что такое невозможно, все равно не получится. А они прут как танки, ничего и никого не стесняясь, не боясь выглядеть дураками, наплевав на любые чужие мнения и оценки, рискуют.

Фролова горько усмехнулась, но ничего не поделаешь, придется признать сей неприятный о себе факт:

– В общем, мы с тобой не пассионарии?

– Именно, не пассионарии. Пассионариев ты сейчас увидела своими глазами.

– Только не глазами, а ушами – засмеялась Ирка – В общем, будь упорной, стой до конца и всегда победишь. Все будет по-твоему. Главное, не сдавайся. Так?

В ответ Алексеев кивнул:

– Именно так.

Фролова лишь покачала головой.

– Я перла, не получилось.

– Это на Котельнической?

– Угу – сказала Ирка и прижалась к Денису.

– Думаю, нам можно уже дальше и не записывать. Все понятно.

Действительно, информация в этом файле была настолько исчерпывающая, что продолжать писать разговоры особого смысла не было, только лишняя работа и связанные с ней проблемы. Воистину – болтун находка для шпиона.

На вопрос Ирины, что делать с радионяней, ведь ее надо как-то забрать, Денис лишь махнул перевязанной рукой.

– Слишком опасно, сама понимаешь, на что эти люди способны, пусть там пылится. А если найдут – понервничают и перестанут.

Как-то мешать этим “пришельцам из прошлого” Денис не собирался, их первые шаги против “золотого миллиарда”, в который так и не была включена его Родина, при всех ее попытках и унижениях пролезть туда, Алексеева вполне устраивали – только бы удалось. Хотя, иракцев и афганцев конечно жаль, но “дорогие россияне”, как называл граждан его страны нелюбимый им президент, были для него куда важнее. Ирка, в общем, придерживалась того же мнения.

Обидно, конечно, что для этих людей нынешняя Россия такая же шахматная фигура на мировой игральной доске, как и любая другая страна, и, что они снова способны ради очередных абстрактных идеалов погубить его Родину. На это не была готова даже сочувствующая коммунистической идее Ирка.

– Что делать будем? – грустно спросила Фролова.

– Держать кулаки за войну в Ираке и Афганистане – здесь, как бы ты не смеялась, они правы. Будут или бить их, или добивать нас. Американцам надо куда-то спускать свою энергию, а мирно они это делать и не будут, и не умеют. Так что лучше пусть их.

– А потом?