Тени кафе «Домино»

– Не старый, в форме железнодорожника. Сказал, что не хочет подниматься, мол, здесь есть человек, который может устроить ему неприятности.

«Товарищ Леонидов, я располагаю материалов, который заинтересует Вас. Он касается мздоимства на Белорусско-Балтийской дороге.

Инженер Сомов»

– Любопытно, кого боится в этом зале инженер Сомов, и что это за история.

Леонидов взял со стула пальто.

– Возьми браунинг, – вытащил из кармана пистолет Блюмкин, – мало ли что.

– Да кому я нужен. Чтобы меня ухлопать, не нужно придумывать столь экзотический повод. Я скоро.

Камергерский переулок.

На улице было темно, горел один фонарь на противоположной стороне Камергерского переулка.

Никого.

Таинственного Сомова у входа не было.

Леонидов зашел за угол и крикнул:

– Господин Сомов!

– Не надо кричать, – раздался голос за спиной.

Олег обернулся.

Напротив стояли двое, в тусклом свете фонаря он различил маузеры.

– Может, будем говорить по-французски? – спросил Леонидов.

– Конечно, у Вас парижский акцент.

– Ну и что вам надо?

– Господин репортер так красочно описал нас, что мы решили, что ему просто необходимо испытать все на своей шкуре.

Леонидов прикинул. Двое стояли рядом, значит, шанс был.

– Вы снимаете пальто, костюм, туфли и в одном белье возвращаетесь в Вашу помойку «Домино».

– Я могу оставить себе папиросы?

– Сделайте одолжение.

Леонидов опустил правую руку в карман, сжал кастет.

Сделал вид, что расстегивает пальто, шагнул.

Крайнего он ударил левой рукой по маузеру.

Тот выстрелил, выбил искры из булыжника и отлетел.

Правым кулаком он достал второго.

Тот рухнул как подкошенный.

Бандит пытался поднять маузер, но Леонидов ударил его ногой в лицо.

Тот отлетел.

Олег понял оружие.

«Француз» бежал в темному двора.

Леонидов вскинул маузер.

– Получи, твою мать.

И выпустил всю обойму ему в спину.

Кафе «Домино».

Блюмкин услышал выстрелы.

– Ребята, так Олега кончают!

Он выдернул браунинг и бросился к дверям.

За ним рванули все: Мариенгоф, Сергей Есенин, актеры.

Камергерский переулок.

Блюмкин выскочил на улицу и выстрелил в воздух.

– Все стоять! ЧК!

– Я и так стою, Яша, – ответил Олег.

Он склонился над телом человека в железнодорожной шинели.

– Живой? – хищно спросил Блюмкин.

– Живой, а второй ушел в проходные. Толя, поднимись наверх, спроси, нет ли врага.

Через полчаса появился Тыльнер с оперативниками.

Подом подъехал автомобиль с чекистами.

– Но ты его и уделал, Олег, – покачал головой Мартынов, – сейчас в больницу повезем.

Больница.

В коридор вышел профессор. Его ждали Манцев, Мартынов, Тыльнер, Блюмкин и Леонидов.

– Кто его так? – спросил профессор.

– Я, – ответил Леонидов.

– Ну и ручка у Вас. Сломана челюсть, разорвана щека. Наложили шину.

– Его можно допросить?

– Пока нет, он только мычит.

– Мартынов, поставь двух ребят для охраны, – приказал Манцев.

Он открыл дверь палаты, увидел человека с головой-коконом.

– Серьезно Вы его, Олег Алексеевич.

– Не люблю, когда меня раздевают.

– Да кто ж это любит, – засмеялся Мартынов, – ты, Олег, и стреляешь неплохо – второго-то подранил, наши следы крови нашли, сейчас мои трясут всех часто практикующих врачей и больницы.

– Они хотели рассчитаться с Вами за статью, это к гадалке не ходи, – вмешался Тыльнер. – А Вы напишите о сегодняшнем инциденте.

– А что, – обрадовался Леонидов, – и напишу, более того, приглашу следующих разобраться со мной.

– А вот этого, Олег Алексеевич, не надо. Пошли на улицу, а то здесь курить нельзя.

Двор больницы был освещен тремя дуговыми фонарями, так что было вполне светло.

Все закурили.

– Вот что, Олег Алексеевич, гусей дразнить не надо. Вы же не гвардейский поручик, чтобы вызывать их на дуэль. Вы нам помогли необычайно. К сожалению, ни я, ни Уголовный розыск не может приставить к Вам охрану. Поэтому Вам придется носить оружие.

– Василий Николаевич, – замахал руками Леонидов.

– Все, – твердо сказал Манцев, – без дискуссий, время военное. Выдай ему оружие, Яков.

– Держи, друг, – Мартынов протянул Леонидову небольшую кобуру. – Бельгийский Браунинг N9 и к нему две запасных обоймы.

– А разрешение?

– Завтра у тебя будет. Не думал я, что ты такой формалист.

– Вот завтра я и возьму ствол, – твердо ответил Леонидов.

Квартира Леонидова.

Тело женщины в тусклом свете рождающегося утра было особенно прекрасным.

Лена сидела к нему спиной и расчесывала свои роскошные волосы.

– Господи, Олег, ты бы хоть зеркало человеческое завел, твое больше напоминает огрызок.

– Непременно, милая, к следующему разу заведу.

– А следующего раза здесь не будет, Олеженька.

– Не понял?

– У меня такое впечатление, что мы любим втроем.

– Что ты несешь?

– Весьма элегантное определение. Твоя поганая кошка всю ночь скреблась и выла.

– Лена, она привыкла спать в комнате…

– Не говори чушь. Короче, или я, или это противное животное. Или сними номер в «Метрополе» – Яша Блюмкин тебе поможет.

– Уже Яша?

– Да, он прелестный человек, кстати, Яша рассказал мне, что организовали Госкино 19 декабря, и тебе предлагают там весьма солидную должность. Машину, квартиру, положение в обществе, а ты отказался. Сошел с ума? Держать в руках весь кинематограф…