Тени Королевской впадины

— Что ж, похвальное желание, — безучастно согласился директор. — Приходите завтра к восьми в заводоуправление, для начала что-нибудь придумаем.

Талызину не понравилась последняя фраза, но он промолчал.

Рабочий поселок, в котором должен был жить Талызин, располагался на полпути между заводом и рудником.

— Поедешь устраиваться или посмотрим сразу рудник? — спросил Хозе, когда они вышли от директора.

— Сначала рудник, — сказал Талызин, вытирая с лица обильный пот.

Путь к руднику, расположенному в вершине одной из самых высоких гор, образующих гряду, был крут и опасен. Тот подъем, который им пришлось преодолеть, чтобы добраться до медеплавильного завода, показался теперь детской забавой. Впрочем для попутчиков Талызина да и для самого Хозе этот подъем был, видимо, делом привычным. Не спеша, степенно разместились они в четырех крохотных вагончиках. К составу, пыхтя, прицепился игрушечный паровозик. «Времен Стефенсона», — подумал Талызин, разглядывая его фасонную трубу.

В вагоне были шахтеры в касках, женщины, немало было и детей, что удивило Талызина. Широкоскулая индианка, улыбнувшись, подвинулась, и Иван сел у окна.

Паровозик загудел, низко, протяжно, и состав тронулся. Дорога сразу пошла ввысь неправдоподобно круто. Отчаянно пыхтя, паровоз тащил вагончики вверх, в вечереющее оливийское небо.

Стало прохладнее. Ветер, врываясь в открытое узенькое окошко, освежал разгоряченные лица.

Люди в вагоне разговаривали мало. Даже Хозе примолк. Иван не отрываясь глядел в окно.

«Здесь необходимо оборудовать фуникулер непрерывного действия, — подумал Талызин. — Любые затраты окупятся, факт. Скажу завтра директору».

Чем выше в горы они забирались, тем становилось холодней. Иван почувствовал, что продрог. Он застегнул все пуговицы на рубашке, но это мало помогло. Горняк, сидевший напротив, снял с себя пончо и протянул Талызину.

— Бери. Гостю у нас должно быть тепло, — сказал Хозе с улыбкой.

Время от времени, словно устав, маленький поезд замирал на несколько минут на каких-то горных полустанках, кто-то входил, кто-то выходил.

Вскоре началась зона вечных снегов. Едва завидев за окошком снег, Талызин почувствовал желание выскочить, погрузить руки в рыхлую холодную массу, слепить снежок. Но выскакивать было некуда: с одной стороны от узкоколейки дымилась пропасть, с другой — возвышалась почти вертикальная скальная стена, на неровностях которой, каким-то чудом зацепившись, висели клочья снега.

Ветер сыпанул горсть снежинок.

Хозе сказал:

— Приехали.

Платформы как таковой не было. Сразу от дверей вагончика начиналась лестница, ступени которой были вырублены прямо в скале. Вместо перил торчали обрезки труб, вбитые в каменные щели слева и справа от ступеней.

Едва Иван вышел из вагона, как почва под его ногами дрогнула. Глубоко внизу ахнул взрыв, и эхо долго повторяло протяжный перекатывающийся гул.

Люди остановились. Обернувшись на гул, они заглядывали в ущелье, которое недавно покинули. На дне его сверкали еле заметные сверху тонкие иглы пламени.

— Разве вы разработку руды ведете открытым способом?.. — спросил Талызин, но, глянув на Хозе, осекся: ладони парня сжались в кулаки, в глазах горели гнев и горечь.

— Это не разработка руды открытым способом, — с трудом разжал губы Хозе. — Это диверсия, Иван.

Словно прорвав плотину оцепенения, люди на лестнице загомонили:

— Четвертый взрыв за эту неделю…

— Опять, наверно, жертвы…

— Сволочи, саботажники, к ногтю их!

— Контрреволюционеры!

Пожилой горняк поправил каску и сказал, ни к кому не обращаясь:

— Неужели народная полиция настолько слаба, что не может выловить диверсантов?

— Боюсь, диверсантов у нас слишком много, — сказал Хозе.

— При чем тут диверсанты? — с возмущением спросил человек с гладко прилизанными волосами, который успел выше всех забраться вверх по каменной лестнице. — Все дело в нехватке специалистов. Старых разогнали, а новых не хватает, вот и не ладится дело. Отсюда и неурядицы.

— Чепуху болтаешь, мастер, — перебил его Хозе.

— Нет, не чепуху! Некоторым всюду шпионы мерещатся. Сваливать на диверсантов — последнее дело, это легче всего. Работать нужно, а не придумывать сказочки про шпионов!

— Специалистов, между прочим, народное правительство не разгоняло, — сказал спокойно Хозе. — Вот это и есть сказочка, и вредная сказочка. Они сами разбежались, надеясь, что производство без них остановится.

— А кто остался — те стараются нам вредить, — добавила индианка, стоявшая рядом с Талызиным.

— Ладно, мы сумеем определить, кто нам враг, а кто друг, — сказал Хозе.

Перепалка с длинноволосым внесла какую-то разрядку, хотя каждый остался при собственном мнении.

От главной лестницы ответвлялись боковые, те в свою очередь ветвились еще и еще, так что со стороны вся эта система лестниц представлялась исполинским диковинным деревом, распластанным на скале. На каждой ветке висел плод: лестница оканчивалась жильем — домом, прилепленным к скале. Дома были разнокалиберными — от старых одноэтажных до новых больших, построенных, видимо, сравнительно недавно.

Талызин сказал:

— Не завидую я здешним почтальонам.