Тени Лордэна

Обитатели и работники квартала предпочитали носить яркие и броские наряды, обильно украшенные пуговицами, перьями, бубенцами и бахромой. Выискивавшие себе клиентов девицы были столь развязными и лихими, что нередко расхаживали по улицам в одних только юбках или чулках, потрясая обнажёнными грудями на радость подпитым гостям. Кстати, о них. Некоторые горожане, перед тем как войти в царство греха и наслаждения, имели привычку прятать благостные лица под цветастыми масками разных фасонов. Особенно скрытными и осторожными были те посетители, чьи фантазии были уж слишком необычными или откровенно больными.

То тут, то там среди праздной толпы любителей кутежа можно было встретить угрюмых, неприметно одетых мужиков с увесистыми дубинками на поясах, подменявших в Квартале Страстей городскую стражу. Это были люди образцовой выдержки и силы воли, способные устоять перед калейдоскопом соблазнов и искушений, за что их за глаза называли евнухами и голубками, но никто из остроумных шутников никогда бы н осмелился сказать им это в лицо, ведь тогда бы им самим пришлось распрощаться с мужским достоинством. Главной задачей хладнокровных надзирателей была охрана жриц любви, от перепивших гуляк, помощь во взимании платы, и усмирение смутьянов, но ещё они следили за всеми подозрительными чужаками, что осмеливались зайти на их территорию. Одним из таких нежелательных пришельцев был капитан Нейдуэн, быстро пробиравшийся через нескончаемый карнавал.

Капитану уже прежде доводилось бывать в этом злачном местечке, занимаясь расследованием нескольких убийств и одного поджога, в результате которого сгорели полторы дюжины людей, находившихся под сильнейшим воздействием выпивки и дурмана. Даже в те короткие визиты ему было до глубины души отвратительно находится в теле Храма человеческого упадка, разложения, торжества всего животного и низкого над разумным и высоким. В свободные от работы часы он никогда сюда не возвращался. Тем не менее, Хромос точно знал, где располагался бордель «Логово Суккуба». Дело было в громкой и невероятно дурной славе, которая выделяла данное заведение среди всех прочих публичных домов. Постоянные крики и сладострастные вопли истязаемых мужчин заставляли всех прохожих мужского пола почувствовать ноющую боль в паху и пробежать мимо дома как можно скорее, и только самые отважные или безумные мученики решались переступить через его порог. Стараясь не думать о творившихся там вещах, капитан свернул в соседний со зданием борделя переулок.

Здесь было сыро, грязно и пахло смесью подсохшей рвоты, скопившихся испражнений и сгнивших помоев. Вдоль домов, имевших красивые и ухоженные фасады, валялись кучи разорванного тряпья, разбитых бутылок и объедков, которыми довольно пировали банды разжиревших крыс. Среди сырого хлама капитан увидел сладко сопевшего мужчину в одних порванных кальсонах. Украденная одежда и грядущая простуда были лишь маленькой неприятностью в сравнение с наглыми грызунами, что принюхивались к аппетитным, пропахших копчённым салом пальцам и покрасневшему носу бессознательного пьянчужки. Хромос прошёл немного дальше по переулку, перешагивая через мутные лужи, и вот по правую руку из-за угла показался угрюмый и чутка покосившийся на бок дом. Он был старым и казался совершенно заброшенным; все окна были заколочены изнутри, а карниз и гурты покрывал толстый слой птичьего помёта и прилипших к нему перьев. Капитан трижды обошёл здание, внимательно прислушиваясь к каждому шороху, и тихонько постучал костяшками о зелёную дверь. Ждать долго не пришлось. Уши капитана уловили приглушенный звук шагов, и в двери открылось небольшое окошко.

— За чем пожаловал? — прогудел сиплый бас.

— Я принёс письмо от лысого эльфа, — спокойно ответил капитан, похлопав себя по карману.

Болезненно жёлтые глаза медленно осмотрели Хромоса, а затем окинули взглядом всё, что было за ним и вокруг него. Затянувшееся молчание стало беспокоить капитана, но спустя ещё пару мгновений окошко захлопнулось, и послышался скрип отодвигаемого засова.

— Отдавай меч и тогда можешь спускаться к остальным, — сказал коренастый мужчина, закрывавший бочкообразным телом всю ширину дверного проёма. На одной из его щербатых и скверно выбритых щёк розовели четыре выпуклых полоски шрамов, оставшихся после взмаха разбитой бутылки.

— Как скажешь, — спокойно и даже малость дружелюбно ответил Хромос и отстегнул ножны от ремня.

Привратник принял оружие и молча отступил в сторону, давая капитану пройти к лестнице и провожая его недобрым взглядом. У Хромоса не было ни капли сомнения, что бандит сразу признал в нём капитана городской стражи и что он непременно побежит доложить об этом хозяину, так что стоило вести себя осторожно и не слишком торопить события, а потому он одёрнул край дублета и пошёл вниз по каменным ступеням.