Тени Лордэна

— Да кто он вообще такой… — пробормотал себе поднос Хромос. Судя по реакции гнома, убитый купец являлся очень важным человеком, не только обладавшим значительным состоянием, но и пользовавшимся огромным уважением у хозяев банка, однако капитан никогда прежде не слышал о человеке с таким именем, хоть и помнил имена почти каждого богатея в городе, а многих и вовсе знал в лицо. Он пытался вспоминать имена представителей торговых гильдий, известных купцов и членов знатных семей соседних государств, но среди них не было имени Киданса Вольфуда, по всей видимости, появившегося из ниоткуда.

— Капитан, прошу, пройдите сюда, — послышалось слева от золотистых решеток, когда тоскливое ожидание успело болезненно затянуться. Хромос оторвался от размышлений и увидел, что убежавший гном вернулся и теперь выглядывал из-за двери, обычно закрытой для посторонних лиц на несколько массивных замков и крепких засовов. — Скорее, вас уже ожидают.

Подойдя ближе, Хромос увидел, что гном тяжело дышал, а его покрытые чёрными волосами щёки буквально пылали от прилившей крови. Вид пыхтящего и испуганного гнома окончательно убедил Хромоса, что дело принимало куда более серьёзный оборот, чем он мог прежде предположить.

Сразу за дверью капитан повернул направо, спустился по лестнице и пошёл за проводником по широким подземным коридорам, имевшим столь правильные геометрические формы, что решительно нельзя было допустить мысль, что их могли построить с помощью самых простых молотка, долота и пары мотков верёвки, которые в умелых и трудолюбивых руках обретали поистине безграничные возможности. Вместо яркого солнца источником света в подземелье служили редкие лампы, создававшие таинственный полумрак, столь естественный и любимый гномами. Пыхтевший коротыш двигался быстро, почти что бегом, и Хромосу приходилось идти резвыми, широкими шагами, чтобы поспевать за ним. Наконец они дошли до высоких, обитых железом дверей, из-за которых доносился шум бурного спора. Проводник, не тратя времени на стук, упёрся обеими руками в тяжёлые створки, не без труда распахнул их, и в тот же миг их двоих окатила волна грубой ругани и гневных выкриков.

В просторной и скудно освещённой зале, чьи невидимые стены утопали в густых тенях, стоял круглый стол, поверхность которого была выложена мозаикой разноцветных полупрозрачных минералов. В центре стола, в чугунной клетке без крышки пылал багровый костерок и освещал восьмерых длиннобородых старцев, сидевших на стальных стульях с до нелепости высокими спинками, за каждым из которых стояло по паре личных, закованные с ног до головы в первосортную сталь телохранителей, ни днём ни ночью не покидавших своих вечно настороженных хозяев. Они кричали что-то наперебой, тыкали друг в друга увешанными десятками толстых перстней пальцами и гремели ими о стол и подлокотники, словно молотами о наковальни. Хромос достаточно хорошо знал язык гномов, но в том балагане он не мог понять ничего, кроме того, что собравшиеся родственники в бранном пылу уже успели припомнить все причинённые обиды и нанесённые оскорбления, которые они бережно хранили в не знающих прощения сердцах, и уже вплотную подступили к тому переломному моменту, когда все приличия отбрасываются прочь и вместо языков начинают говорить кулаки. И они бы непременно передрались друг с другом, но все они разом затихли, стоило прежде хранившему молчание гному раскрыть рот.

Он был не просто стар — он был древен, древен и величествен как сами горы. Его пышная, белоснежная борода, словно сошедшая с высочайших пиков лавина, спадала на его грудь и живот, скрывая под собой роскошные одеяния из самых дорогих тканей и толстые золотые цепи, что впивались своими крупными звеньями в могучую шею. Из-под белых облаков бровей на всех присутствующих снисходительно взирали тёмно-коричневые, почти что чёрные глаза, полные властности и мудрости. Один их пронзительный и тяжёлый взор был в силах закрыть чей угодно рот и сбить спесь с любого гордеца. В подтверждение статуса и как символ власти его голову украшала массивная червонная диадема с переливавшимися в свете кострища мастерски огранёнными рубинами, словно капли алой крови в солнечных лучах. Вероятно, что вес надетого на него золота раза в два, а то и больше, превосходил его собственный.

— Выйдите, вы все, — сурово произнёс он хриплым и глубоким голосом.

— Молю тебя, дедушка, хоть в кой-то веки, но прислушайся к своим сыновьям, мы действ… — попытался возразить гном, который хотя и был уже в почтенных летах, но, тем не менее, среди членов совета клана был самым молодым, однако его речь прервал громкий удар ладони по столу.

— Ты смеешь мне перечить, Ридви? — холодно спросил старик, сведя пышные брови, и в ответ он услышал лишь боязливое и покорное молчание.