Тени Лордэна

— Не думаю, что он очнётся раньше полуночи, так что залей ему в глотку ещё целительного снадобья, флягу сам знаешь где взять, а потом посади его на цепь в подвале. Лучше на обычную, а не гихдризовую, иначе он так несколько дней проваляется. Ну а как очнётся… тоже попробуй его приласкать. Кто знает, может как раз это развяжет его поганый язык.

— Ты серьёзно? — спросил гном, недовольно вскинув густую бровь.

— Ладно-ладно… сейчас свяжусь с Лормином, скажу, чтобы он, ну или кто-то ещё из стражей, прибыл к нам и ждал, пока этот хмырь очухается. А там пускай вправляет ему мозги, сколько его душеньке будет угодно. Ocleutalo[8].

Повинуясь её приказу, магический круг потух, теневые путы растаяли в воздухе, и Хромос растянулся на полу, слегка ударившись головой. Риррта одарила его последним, полным ненависти и презрения взглядом и широким шагом, более не виляя бёдрами, ушла в свои покои.

[1] С языка высших эльфов — «Негасимое пламя, явись в этот мир и будь преградой!»

[2] Пробудись

[3] Арзеха́дас — железное проклятье

[4] О, дети тьмы, ко мне явитесь, мои слова — для вас закон.

[5] Вы те — кто вечны, те — кто мудры, и вам нет дела до корон.

[6] Сокройте свет, сломите волю, откройте тайны, стёрши ложь.

[7] Я внемлю вам, ведь правды жажду, и пусть лжецов охватит дрожь.

[8] Развейся

Глава XVI «Осколки Минувшего»

В начале была лишь тьма, вязкая и обволакивающая, довлевшая своей непостижимой и безграничной пустотой, в которой чувствовалось беспорядочное копошение чудовищных тварей. Они мельтешили, сталкивались друг с другом и недовольно стонали, точно вознося мольбы и прося указать им верный путь из заунывного царства вечного забытия. Изрядно потрёпанный и в конец выдохшийся Хромос медленно и неосязаемо плыл сквозь нескончаемую пелену чёрного дыма, не смея пошевелиться, чтобы не привлечь к себе внимания озлобленных соседей по несчастью, и надеясь случайно не врезаться в одного из них. Он понял, что в этом новом мире он более не может использовать магию, а потому он остался совершенно беззащитным перед грозными и живучими элементалями.

Лишённый каких-либо визуальных и чувственных ориентиров разум воспринимал время совершенно иначе, мучительно растянуто и тоскливо, однако каждый прожитый миг тут же сливался с точно таким же, абсолютно неотличимым от него предшествующим мгновением, и время то ли начинало течь бесконечно быстро, то ли вовсе останавливало свой неторопливый ход.

Но вот капитан почувствовал в растрепавшихся волосах лёгкое дуновение свежего ветерка. Едкие клубы непроглядного дыма ожили и принялись неспешно утекать куда-то прочь, а меж их громоздкими и тучными телами стали появляться проблески маленьких звёздочек. Чем сильнее Хромос ощущал течение пустоты, чем быстрее он летел через пространство, тем больше сверкающих частиц появлялось вокруг, они росли и проносились мимо него, оказываясь радужными снежинками. Хотя они и походили на маленькие шарики, ощетинившиеся тысячами крошечных иголок, они были невесомы и мягки на ощупь, приятно щекоча лицо при столкновении. Тьма нерешительно и нехотя отступила, и на смену ей пришли пушистые и притягательные облака из слипшихся вместе кристалликов. В изливавшемся неизвестно откуда нежно-голубом сиянии, они переливались, и в этой таинственной и своеобразной игре красок, капитан то и дело угадывал очертания кораблей, скачущих коней, человеческих лиц и сражавшихся рыцарей. Облака постепенно сжимались, приобретали более чёткие границы, и с тем мелькавшие на их поверхности образы сами становились всё чётче и яснее.

Отдельные облака сбивались в кучи, слипаясь друг с другом, и Хромос внезапно осознал, что он уже не медленно дрейфовал в сказочных небесах, а на высокой скорости, точно степной сокол, пикировал на одно из таких скоплений сверкавших шаров, походивших на большую виноградную гроздь. Боясь разбиться в лепёшку, капитан инстинктивно выставил руки вперёд и отвернулся, зажмурив глаза, но спустя мгновение он уже стоял посреди заснеженной равнины, целый и совершенно невредимый.

Снежные барханы лениво и умиротворённо колыхались на ветру и таяли, уменьшаясь в размерах и в то же время приобретая цвет сочной зелени с вкраплением красных, жёлтых и ярко-фиолетовых пятен. И действительно, теперь он очутился на бескрайних просторах своей родины, и жаркое солнце нещадно пекло его кожу и слепило глаза. Капитан развернулся и увидел, как с остановившейся впереди открытой повозки для прогулок, запряжённой парой гнедых лошадей, спрыгнул молодой статный мужчина в свободной летней одежде, а затем помог своему малолетнему сынишке спуститься на землю, и, держась за руки, они пошли по лысой и пыльной просёлочной дороге к старой, полуразвалившейся деревянной мельнице, стоявшей на окраине деревни. В карете осталась сидеть женщина с грудным ребёнком на коленях, который всё тянулся ручками к маминому лицу и норовил ухватить её за вылезшие из-под платка тёмные локоны, издавая при этом радостное детское лепетание.