Тени Лордэна

Выбрав пару наиболее удобных стрелковых позиций, капитан опустил взгляд и медленно обвёл взглядом замызганную, тёмную улочку, отделявшую театр от ближайших домов. Он сделал это чисто машинально, не надеясь найти какие-то следы или зацепки, как вдруг его глаза остановились на человеческом силуэте, стоявшем близ запертой двери. Склонившийся над землёй мужчина внимательно разглядывал что-то у самых ног. Одет он был в потрёпанную, сто раз заштопанную и, казалось бы, никогда не знавшую воды и мыла одежду. Хромос решил, что в переулок забрёл какой-то бедняк в поисках выброшенных объедков или выпавшего из кармана гроша, и уже практически забыл о нём, но тут мужчина поднялся во весь свой немалый рост. Он был худощав, его длинные сальные волосы спутанными патлами лежали на костлявых плечах, и если бы не светлая кожа, то он его можно было бы принять за человека, прожившего несколько тяжёлых и голодных лет на необитаемом острове. Мужчина повернулся к Хромосу лицом, и их глаза встретились. Несмотря на расстояние и темноту, капитан почувствовал на себе этот недовольный и усталый взгляд, который смотрел на стража с неприязнью и словно говорил ему катиться ко всем чертям.

Нутро Хромоса сжалось, а сердце забилось чаще. Он вспомнил слова псаря о таинственном ночном госте, и возникший в его голове портрет совпал с этим человеком. Вчерашний призрак теперь стоял перед ним во плоти.

— Хейнд, скорее сюда. Он вон… там…

На улице было пусто. Длинноволосый мужчина испарился за то недолгое мгновение, когда капитан отвёл от него взгляд. Там было тихо, пусто, но Хромос не услышал ни звука шагов, ни скрипа дверных петель.

— Кого ты там увидел? — спросил его подошедший Хейндир.

— Там был… да не… мне показалось, — соврал капитан, всматриваясь в уличные тени. Он пытался понять, куда же мог деться таинственный чужак, но переулок был пуст, и Хромосу пришлось вернуться к делам, временно отложив его поиски. — Взгляни вон туда. Скорее всего, стрелок расположился на той крыше, рядом с трубой и стрелял с той стороны, оперев арбалет на гребень.

— Да, оттуда вся комната как на ладони и с такого близкого расстояния сложно промахнуться. Ждал её в засаде, а потом исподтишка выстрелил, сволочь…

— А затем он должен был как-то попасть с той крыши в комнату. Крыши вроде не особо далеко, но я бы точно не смог допрыгнуть

— А вот он смог, — Хейндир нагнулся через подоконник и указал на пару длинных серых полос, оставленных на светлом камне. — На раме вмятин нет — он обошёлся без крюков с верёвками, просто разбежался по крыше, прыгнул и зацепился пальцами за самый край. Впечатляет.

— Раз так, то теперь уже с полной уверенностью можно сказать, что наш убийца не гном. Они и на расстояние двух шагов прыгают с превеликим трудом. Может тогда эльф?

— Да брось, — раздражённо ответил Хейндир. — Лесные эльфы своих не убивают, да и слишком они миролюбивы для подобных изуверств. Потомки мятежников достаточно ловки, сильны и бывает, что сворачивают на кривую дорожку, но до такого опускаются редко, тем более что с лесовиками они, как правило, дружат. Если бы мерзавец был из высших, то её бы убили заклятиями, ну или трусливо подлили яда в вино, а если бы он был из эльфов теней, то обставил бы всё таким образом, чтобы всё выглядело как самоубийство. А так убивает только человек, желающий намеренно оставить след и тем объявить войну.

— Войну? Но кому?

— Нам, — прорычал Хейндир, отвернувшись от окна.

— И что мы теперь будем делать?

— Я уже тебе говорил. Поймаем ублюдка. Любой ценой. Осмотри её тело ещё раз и… достань этот проклятый болт из её головы. Надо узнать, где убийца мог его купить, или кто его изготовил. Я пока осмотрю комнату. Может здесь ещё что-то есть.

Хромос закрыл оконные ставни и вновь подошёл к убитой эльфийке. Её тело было грациозным, вытянутым и хрупким на вид, но эти элегантность и утончённость были осквернены грубыми лапищами, снявшими её нежную, бархатистую, нетронутую загаром кожу вместе с мягким грудями. Прекрасное лицо было изуродовано, а ярко-зелёные глаза, дарившие окружающим шаловливые, радостные и любящие взгляды раздавлены холодным железом.

— Он снова унёс её с собой, — тихо пробормотал Хромос, не найдя нигде рядом кусок отрезанной плоти, — «неужели он их действительно собирает?»

Как и у Вольфуда, грудина была пробита ударом стилета, оставив после себя чёрную шахту, достигавшую самых глубин сердца. Приглядевшись внимательно к краям раны, Хромос заметил, что они были несколько ровнее, чем порезы, оставленные на теле купца. Значило ли это, что сей раз убийца имел больше времени в запасе, или же что он постепенно набивал руку — сказать было сложно.