Тени Марса

Застегнув оранжевые комбинезоны и надев черные шлемы коммандос — датчики датчиками, а рисковать не стоило, хотя экспресс-анализ забортного воздуха и показал полное отсутствие какой-либо органики, — итак, полностью облачившись, они стояли у выходного люка, отделяющего их от мира Красной планеты, — Алекс Батлер впереди. Прежде чем привести в действие механизм замка, ареолог обернулся к своим спутникам:

— Наверное, нужно сказать что-нибудь этакое... Как Армстронг: «Этот маленький шаг одного человека — гигантский прыжок человечества...» или что-то в этом роде. — Его голос звучал по рации и был слышен сквозь шлем. — Но мне, честно говоря, ничего в голову не лезет. Разве что: «Наконец-то на Красной планете появились звездно-полосатые...» — Он криво усмехнулся при полном молчании остальных и отрицательно покачал головой: — Нет, не то... Нет изюминки.

— Появились голубые, — проворчал Леопольд Каталински и, поймав возмущенный взгляд Флоренс, добавил: — В смысле, с Голубой планеты.

— Планета голубых... — задумчиво сказал Свен Торнссон. — Вот гады, такой приятный цвет испохабили!

— Пусть бог войны примет нас с миром и с миром отпустит, — поспешно вставила Флоренс.

— А что, годится, — одобрительно заметил пилот. Каталински нехотя кивнул, соглашаясь.

— Сосед Земли, прими нас с миром и с миром отпусти, — медленно и негромко, но достаточно торжественно сказал Алекс Батлер и перекрестился. Его примеру последовала только Флоренс. («Покойтесь с миром...» —мелькнула у него совершенно ненужная мысль, и он передернул плечами.) — Ладно, пошли!

Люк словно нехотя подался вперед и в сторону, с громким шорохом развернулся трап — и Алекс Батлер вышел под розово-желтые марсианские небеса. Однако торжественного сошествия на поверхность Марса не получилось — на последней ступеньке ареолог неожиданно споткнулся и чуть не упал...

«Господи, этого еще не хватало! — смятенно подумал Батлер. Он не был суеверным, и все же... — Господи, пусть все будет хорошо...»

Ступать по Марсу было легко — каждый из астронавтов весил здесь чуть ли не в три раза меньше, чем на Земле. Впервые этот пейзаж наблюдали не бесстрастные объективы фотокамер, а глаза людей. Первых людей на Марсе. Впрочем, бортовая видеоаппаратура тоже вела непрерывную съемку. Вокруг расстилалась приглаженная ветрами равнина, с одной стороны вздымалась пятигранная Пирамида, левее возвышался Купол, с другой стороны впечатался в небо массив Сфинкса, а на близком горизонте темнели сооружения Города. Воздух был чист и спокоен, над головами астронавтов светило солнце, и едва угадывался в небе призрачный полумесяц Фобоса, а под ногами, на тринадцатиметровой глубине, лежало золото...

Этот пустынный мир когда-то был живым миром, с лесами и полноводными реками, морями и покрытыми высокой травой равнинами. Тут жили разумные существа, похожие, судя по Марсианскому Сфинксу, на людей, это и были люди — люди Марса; у них были свои города и селения, они молились своим богам и сочиняли музыку, рисовали картины, слагали стихи и сооружали грандиозные монументы в память о великих событиях. Почему исчезла древняя марсианская раса? Или она не вымерла, а переселилась в недра планеты? Или, подобно библейским персонажам, совершила грандиозный Исход через пустыню космоса на Землю? Не потому ли землянам снятся иногда странные, нездешние сны?..

Алекс Батлер, болевший Марсом чуть ли не всю свою жизнь, конечно же, читал «Марсианские хроники» своего соотечественника Рэя Брэдбери. Нет, Батлер, разумеется, не верил в то, что Марс до сих пор обитаем, — вернее, не надеялся на это, — и знал, что их Первую марсианскую не ожидает судьба описанных великолепным фантастом из Иллинойса экспедиций, — и все-таки сердце его учащенно билось, а взгляд цеплялся за каждый камешек, за каждое углубление в красном грунте, словно надеясь отыскать следы тех, кто был здесь и только что ушел отсюда, завидев спускающийся с неба летательный аппарат чужаков.