Тени Марса

— Что предлагаешь ты? — без обиняков спросил генерал. Он совсем недавно перешёл с профессором на "ты", и это слово давалось ему ещё с некоторым усилием.

— Надо дождаться, когда они пойдут на прорыв и тогда… — Лобенштайн сделал многозначительную паузу, — произвести взрыв. Часть танков попадёт под завал, часть будет уничтожена собственно взрывом, оставшимся придётся разгребать нагромождение камней и горящей техники часов так… В общем, на это у них уйдёт времени гораздо дольше, чем на преодоление собственно самого образовавшегося от взрыва котлована. К тому же, кто знает, может противник, понеся большие потери, может вновь отложить своё наступление на неопределённый срок, но даже если и нет, то интенсивность его огня будет снижена.

— Но это дополнительный риск, — подал реплику начальник инженерной службы. — Если что-то пойдёт не так…

— Что ж, на этот случай я Вас могу успокоить, — вклинился в их диалог генерал Ильченко. — У нас просто такого не может быть, ибо в нашей бригаде просто замечательный начальник инженерной службы. А насчёт того, чтобы всё пошло как надо, — генерал с лёгкой улыбкой на лице широко развёл руками, — тут уж извините, но это ваша прямая обязанность. — Конец фразы был произнесен жёстко, улыбка сошла с лица генерала, и он, сердито сверкнув глазами на притихшего подполковника, добавил: — Отвечаете головой!

— Есть, головой! — похоже, главный инженер был готов к подобному повороту событий и нисколько не удивился полученному приказу. Если надо, значит надо, и нечего протоколировать никому ненужную дискуссию.

— А теперь, если все согласны и иных предложений нет, то мы поступаем согласно изложенному ранее плану, подкорректированному новоявленным стратегом. — Генерал улыбнулся и подмигнул смутившемуся от этих слов профессору. — Господа офицеры, все свободны, прошу разойтись по своим боевым постам и расчётам.

— Господа офицеры! — подал команду начальник разведки, и все, одновременно поднявшись, встали по стойке смирно.

— Господа офицеры! — по вновь поданной команде собравшиеся в помещении офицеры стали расходиться.

Через две минуты штабной блиндаж опустел полностью. Офицеры спешили выполнить полученные задания, после чего хотя бы немного вздремнуть. В штабном блиндаже остались лишь трое: Лобенштайн, полковник Хасанов и, собственно, сам хозяин генерал Ильченко. На некоторое время в помещении воцарилась противоестественная тишина. Профессор устало потянулся и, бросив в рот какую-то пилюлю и ни к кому конкретно не обращаясь, задумчиво протянул:

— Интересно, сколь уродливо-изощрённый разум придумал столь кровожадную технику?

Никто ему не ответил. Хасанов, намаявшийся за предшествующие сутки, откинувшись в кресле, спал. Генерал же, напичканный лекарствами и представляющий сейчас из себя ходячую аптечку, безостановочно ходил по комнате и думал о чём-то своём, одному ему известном, словно бы даже и не расслышал заданного вопроса. Лобенштайн пожал плечами и закрыл глаза, стараясь хоть на несколько часов окунуться в сладостные объятья ночной дрёмы. Дверь блиндажа, оказавшаяся не захлопнутой полностью, под воздействием токов воздуха отползла в сторону. Тут же в зияющую щель понесло могильным холодом близящегося рассвета, а чёрный, далёкий небосклон начинал окрашиваться красными лучами восходящего солнца.

Весь следующий день был не хуже предыдущего: визг, вой, скрежет, грохот, разрывы, слепящие глаза, всполохи горящего топлива, черный дым, беспрестанно уходивший к небесам, едкая гарь, разъедающая ноздри. Генерал сновал по передовой позиции, подбадривая измученных бойцов и направляя их действия. Электронный мозг, проанализировавший тактику легионеров, вёл себя более осторожно. Сводная рота, попытавшаяся ворваться в стан противника, напоролась на жёсткий заслон и, потеряв почти половину своего состава, вынуждена была откатиться назад. Наступил вечер. Бой, уже начинавший стихать, вдруг разгорелся с новой силой. Танки, невзирая на ураганный обстрел, стали растаскивать последние остатки заградительного барьера. Генерал был вынужден вывести из укрытия БТРы и бросить их в атаку. Через пять минут они, словно рождественские свечи, пылали в черноте ночи, подожжённые снарядами противника, но задачу свою они выполнили. Враг оставил попытки ещё вечером вырваться за пределы каньона, и утробно всхрапывая двигателями, откатился на прежнюю позицию, чтобы утром, пополнив топливо и боеприпасы, продолжить начатую бойню. Электронный противник тоже тянул время — до окончания расчистки туннеля, ведущего на поверхность, по расчётам главного процессора оставалось еще пятьдесят шесть часов. Механическим войскам требовалось подкрепление.