Тени Монолита

— Наверняка. Если бы здесь не было меня, могло бы и получиться. Но вот с этим… — она посмотрела на запястье, которое плотно обнимал подаренный Лесником браслет-артефакт — не ему меня обманывать.

— Он что, мысли позволяет читать?

— Эмоции. Заодно и мои эмоции показывает, но он-то этого не знал. Себя этот человек контролировать умеет, но не настолько, чтобы оставаться холодным. Он ненавидит всех окружающих. Возможно, это какая то форма шизофрении, я не разбираюсь в болезнях психики. Неприятно было рядом с ним находиться.

— Вот зачем тебе его Лесник подарил… Знал бы — себе оставил.

— Для тебя он бесполезен. Эта вещь настолько старая, что… Впрочем, не важно. Лесник старше, чем кажется. Надо будет как-нибудь навестить его, отдариться.

— Чем например?

— Есть, чем. А заодно покажем ему нашу крысу. Пусть поглядит на него, по-своему.

— Когда?

— Можем завтра выйти? Возьмем еще Вано, он давно хотел с Лесником встретиться.

— Балбеса возьмем?

— Куда же без него? Не возьмешь, так он сам следом увяжется и через "пузыри" догонит.

Слепые псы (а Балбес — это и есть слепой пес, которого не так давно подобрали раненым и прижившийся на базе "Свободы") при недостатке пищи мигрируют стаями, используя пространственные аномалии и ориентируясь в них по запаху. Один раз мы это их умение даже использовали, когда научно-исследовательская группа влезла в "пузырь" и застряла в нем. Балбес на поводке тогда вывел нас прямо к воротам базы. Караульный был слегка удивлен, когда перед ним из пустоты появился мутант, а за ним вооруженный монолитовец. Аж со стула упал и окурком подавился.

— Давай послезавтра тогда. Завтра тут у них баня.

— Как скажешь.

…

Банный день в Долине — это ритуал. С утра народ выходит по дрова. Кусты вокруг зданий безжалостно вырубаются и связки прутьев волокут в сушилку, под навес. Из сушилки берутся дрова, которые там пролежали не меньше трех недель. Их тянут в котельную. Отопительная система заполняется горячей водой, а в самом помещении бани протапливается большая печь-каменка. Грязная вода оттуда сливается по стоку в канаву, а оттуда в пруд-отстойник за воротами.

Свободовцы шутят, что если химера попьет из этого пруда, то тогда и наступит конец света, потому что она отрастит себе третью башку и научится плеваться ядом. По мне: отрасти она хоть пять, против крупнокалиберного пулемета шкура у нее все равно слабовата.

Хорошо, что зима. Народу мало. Когда тут набивается двадцать человек — совсем не то. Сейчас пар хороший, чистый. Пахнет запасенными с лета травами, на которых настаивалась вода. Весной пахнет… А вот и Вано, кстати. С караула сменился. Они тут зимой через день на ремень.

— Вано, дело есть!

— Лучше не спрашивать, какое, да?

— Я сам скажу. В Рыжий Лес сходить нужно.

— Кому нужно?

— Сестре.

— Тогда конечно. Тогда надо сходить, да. Кто еще идет?

— Я, сама Сестра и двое новичков: Коряга и Калик.

— А их-то зачем? Лес — место опасное. Зачем новичков туда?

— Сестра хочет на них в деле посмотреть. Да Коряга и не новичок.

— Коряга немало побродил. А второй? Он вообще кто и откуда? С виду не понять. Вроде и не первый день в Зоне, но ошибки есть. Не стоило бы его туда брать, да. Но раз она так хочет… С Каликом мы пообщались немного в карауле. Темный он какой-то. Непонятный.

— Вот и попытаемся понять. Не перекурить ли нам это дело?

— А есть? У Ганжи запасы кончились из-за перестрелок на периметре.

— Найдем.

— Отлично, да! Пошли подышим.

Разумеется на запах конопли сразу сбежалась целая бригада любителей. Но поздно. Косячок мы с Вано уже скурили. Остаток вечера я благополучно проспал.

…

Снова дорога… Ботинки раскидывают неглубокий снег на обочине трассы. На обочине потому, что в асфальте может оказаться жарка, которая давно не активна и замаскирована снегом. Наступи на нее — и в небо рванет столб пара, а затем язык пламени. Вано уже один раз попал на такую, но успел отскочить. Поначалу он шел первым, теперь я.

Хорошая погода кончилась. Над головами серые облака. Иногда из них начинают сыпаться редкие снежинки. Солнца не видно. Громко каркает ворона, которая сопровождает нас в отдалении уже полчаса. Иногда дорогу пересекают собачьи следы. Слепые псы ходят, как и мы, ставя лапы на след прошедшего впереди, так что непонятно, сколько мутантов здесь пробежало. Следы мелкие. Балбес нюхает их, косится на меня и задирает лапу. Кроме редкого карканья и скрипа шагов — мертвая тишина вокруг.

— Вано, долго нам идти? — спросил идущий предпоследним Калецкий у Вано.

— Ха! Не спрашивай так, примета плохая. — Вано вытер пот со лба. — Вот скажу я: "Три часа", к примеру а застрянем на неделю.

— Не верю я в приметы.

— Почему? Это ты зря!

— А чего в них верить? Если судьба кривая, то верь-не верь…

— Неправильно ты на жизнь смотришь, — возмутился Вано. — Приметы они ведь как работают? Напоминают, дисциплинируют. Ты вот спросил, а мы услышали и подумали: "Правильно ли идем?" Может быть свернуть надо. Лишний раз подумать — никогда не вредно, да!

— Индюк думал, да в суп попал.

— А он придумал и спасся!