Тени мудрецов. Часть 2

«Кираса бы справилась, — застрекотали насекомые на улице. — Ты сам разрешил её не одевать. Виноват. Виноват. Ты знал, что так будет».

Наилий мотнул головой и глубоко вздохнул. Рэм гремел пряжкой ремня, вытаскивая его из брюк. Лишь бы штырь не зацепился за ребро. Никто не видел его наконечник. Повезет — выйдет плавно. А если нет, то на одного цзы’дарийца станет меньше.

«Ты уже смирился, правда? Это как стоять над пропастью и чувствовать, что нога пошла вниз. Слышишь, застучали камни?»

Обреченность. Её вкус гаже, чем протухшие консервы из сухпайка. Создатель все время рассказывал о кризисе мудрецов. Жалел, что один хлебал его полными ложками, когда вокруг ходили другие цзы’дарийцы и не замечали. Депрессия, суицидальные наклонности. Мир замыкался в тебе. Схлопывался в крошечную точку, а из неё торчал гладкий металлический штырь.

— Пора просить демонов и богов о помощи, — глухо сказал генерал. — Рэм, бери простыни. Я вытаскиваю штырь, ты давишь на грудь. Потом затянем ремнем.

Холод гулял по медотсеку, но майор вытирал пот со лба. Много будет крови. До тошноты. Лишь бы не думать, чья она, и как дорога каждая потерянная капля.

— Давайте уже, — прошептал Публий, — я устал морально готовиться.

Его снова уложили на спину. Фонарь ближе, простыни в руках, ремень рядом. Боги просьб не слышали, а демонам было плевать. Генерал взялся за штырь и потянул. Металл заскользил по влажным пальцам. Медик вскрикнул и поперхнулся хлынувшей изо рта кровью. Штырь застрял, а потом вышел рывком. Грудь Публия поднялась, будто воздушный шарик надулся. В медотсеке раздался ни с чем несравнимый, потусторонний свист.

— Дави! — рыкнул генерал.

Рэм всем весом налег на грудную клетку. Под его пальцами простыни промокли насквозь практически мгновенно. Кровь не останавливалась.

— Тьер, дави!

— Ребра сломаю.

— В бездну ребра! Дави!

В дверном проеме мелькнула тень с лицом Трура. Ветер трепал пустую упаковку, будто опавшую листву. От запах крови мутило, и пальцы у Рэма уже были красные. Публий, наконец, потерял сознание. А может, умер, проверить генерал не мог. Тени плясали и ехидно скалились из каждого угла медотсека. В голове стучало: «Ты знал. Ты виноват. Он умер». Пальцы Рэма плавали в крови. Невозможно было понять больше её или меньше.

— Ремень, — тихо напомнил Наилий сквозь звон в ушах. — Дави, как давил, я снизу его просуну.

Генерал начал приподнимать Публия навстречу к Рэму. Кровь изо рта пошла сгустками, крупные капли застучали по деревянному полу. Наилий протащил ремень под широкой спиной медика и затянул на груди пряжкой.

— Кажется, все.

Пульс на шее бился едва ощутимо, но он был. Пока.

Дверь медотсека хлопнула от ветра, и на пороге снова появился Трур. Снайпер будто боялся спрашивать, чтобы не услышать ответ.

— Жив, — глухо сказал генерал, — но с такой кровопотерей долго не протянет. Ты ходил по лагерю? Десантную капсулу нашел?

— Так точно, Ваше Превосходство. Замаскирована под амбар. Я еще подумал, зачем здесь амбар? Вокруг ни одного поля, только луга. Сунулся, а там она. Запускать не стал, но издалека кажется исправной.

Снайпер говорил медленно и облизывал губы. Предложения словно выцвели, потеряв интонацию. Паузы возникали не там, где нужно, и длились ненормально долго. Синтезатор речи не мог сломаться. В мыслях растекалась каша, и прибор еле-еле вылавливал из неё то, что Трур хотел сказать вслух.

— Разрешите уехать во дворец за эриданским лекарем? Какой-никакой, а что-то умеет.

— Без толку, — поморщился Рэм. Чужая кровь высыхала на ладонях и стягивала кожу липкой пленкой. Безопасник счищал её катышками. Долго, нудно, противно. — Мы и так в медотсеке. Посмотри, сколько оборудования и медикаментов. Лечи, не хочу. Ты знаешь, как? Вот и я не знаю. Что тут будет делать лекаришка эриданский? Названия лекарств на ампулах читать? Он их впервые увидит. Пульс у больного проверит? Мониторы есть. Первую помощь мы оказали, Публия сейчас трогать нельзя, не то, что везти куда-то. Очнется — скажет, что делать дальше. Тебе заняться нечем? Запусти генератор, свет включи. Выполняй.

— Есть.

Снайпер сгорбился и ушел, неуклюже переваливаясь с ноги на ногу. Наилий пытался вспомнить, кто ставил ему протезы. Уж не Публий ли? Слуховой аппарат и синтезатор речи — точно он. Передовая по тем временам разработка, недавно из лаборатории. Трур, как ребенок, заново учился говорить. Месяц в стационаре пробыл, и полцикла потом на контроле. Прижилось все, заработало. Вот там капитана Назо и нужно было оставить. В стационаре. На Дарии. А генерал его с собой таскал.

Всех притащил. Рэма, Дэлию. Её зачем? Думал, так защитить проще. Когда на глазах. Нет теперь. Пустая упаковка по углам медотсека, сквозняк из двери и Публий в луже крови. Нельзя ему так. Замерзнет. Нужно укрыть одеялом и подтереть кровь.