Тени мудрецов. Часть 2

— Имари-магжа, — свитница обратилась к принцессе, наконец, удостоив её вежливой приставки замужней женщины, — вас тошнит?

— Да, принеси воды. Нет, стой. Сначала братья. А почему так тихо в длинном доме?

Ни одного крика, удара или звона посуды. Лиенны не умели вести себя настолько бесшумно. Особенно на мужской половине. Там гудящий бас шахтеров и оглушительный хохот не смолкали никогда.

— Все ушли во двор смотреть на казнь, — ответила свитница. — Нам туда нельзя и принцам тоже.

— Великий вождь запретил? — бесцветным голосом спросила Имари. Перед глазами снова был мешок на дне сарая и ослепительно белая кожа под лучом фонарика. Он уже мертв, зачем его казнить? Живых цзы’дарийцев поймали?

— Женщинам и детям нельзя, — терпеливо объясняла свитница. — Казнь — мужское развлечение. Вам нужно успокоить принцев и сидеть тихо.

Сидеть тихо, смотреть в пол и заниматься детьми. Имари не перестала быть вещью, только приставка к имени поменялась с «азга» на «магжа». Ей надоело, что все указывают, что делать. Безродная лиеннская девка перечила дочери короля. Жене Великого вождя. Если сейчас Имари это стерпит, так и будет всю жизнь молчать и бояться поднять взгляд.

— Следить за принцами поручили тебе, не так ли? — холодно спросила принцесса. — Вот и занимайся этим. Танцуй, играй на дудке и бей в барабаны, но чтобы я больше не слышала ни одной жалобы на их капризы и твою больную голову. Ты прислуга, по сути, так иди и работай. Все ясно?

Некрасивая лиеннка скривила губы, отчего стала еще безобразнее. Будто собака оскалила клыки и низко опустила голову, чтобы напасть. Да когда же это прекратится?

— Пошла вон! — повысила голос Имари. — Я приказала тебе! Выполняй!

Её придется ударить, если не подчинится. Хватит, наигралась Имари в уступки и покорность. Лиенны сами виноваты, что с ними так обращаются. Не понимают по-другому.

— Ты оглохла?!

— Нет, Имари-магжа, — выцедила сквозь зубы лиеннка, — уже иду.

Свитница отвернулась и забормотала ругательства, так сильно толкнув дверь, что она врезалась в стену. От грохота качнулся длинный дом, и эхо прозвенело в ушах. На мужской половине выключили свет, горела только лампа над дверью тюрьмы Ритора и Лурда.

Принцессе вдруг до боли в груди захотелось увидеть братьев. Обнять двух несносных мальчишек и раздать им безделушки, что всегда валялись в карманах. Конфеты, сережки, бусины для браслетов. Все равно, что девичьи забавы, братья любили яркое и блестящее. Но Имари стояла посреди длинного дома в сером платье-мешке, а Ритора и Лурда вместо игр ждал лай рассерженной лиеннки.

— Шанка! — крикнула она в открытую дверь. — Граббат тар!

Тишина украла еще одно эхо, а в комнате не горел свет. Имари словно в ледяную воду упала. Бросилась бежать, задев плечом дверной косяк. Лиеннка застыла посреди коридора с открытым ртом и без толку тыкала пальцем в пустую комнату.

— Долго плакали, значит? — рявкнула на неё Имари. — Голова заболела? Дура! Они сбежали! Иди, ищи их!

Духи предков, лишь бы из деревни не ушли! Совсем дети еще: Ритору десять лет, Лурду семь. Заблудятся, замерзнут, заболеют. Кто им подсказал вообще? Неужели сами придумали?

Явно не свитница подсказала. Она от ужаса приросла к полу и не могла пошевелиться. Не сыграть ей такое, по-настоящему все.

— Ну же! — окрикнула Имари, — Бегом!

Свитницу все-таки пришлось ударить. Рука принцессы скользнула по ткани платка на голове, и звонкая затрещина превратилась в тихий шлепок. Лиеннка сгорбилась и рванула с места. Казнят её за то, что упустила заложников, а Имари не станет защищать. Ей бы братьев спасти. Теперь их жизни зависят от решений Рагнара.

Холодно во дворе, пришлось заворачиваться в покрывало из шкур. Принцесса еле удерживала его на плечах и медленно брела к толпе лиеннов у частокола.

Вот куда перекочевал весь шум. На задних рядах стояли самые пьяные шахтеры. Сил им не хватало держаться прямо, не то, что лезть вперед через плотный заслон. Они пританцовывали, обнявшись, и что-то важное доказывали друг другу. Плевать, что там у деревянного помоста, здесь свои разговоры и дела. Лиенны месили сапогами красную грязь и поливали её огненной водой из кружек. Просто не доносили выпивку до рта. Животные.

— Мы погрязли в распрях, — раздавался у помоста голос Рагнара, — ищем врагов среди друзей. Миру обрадовались, размякли, а небесный сброд вернулся.

Имари ни слова не поняла, муж говорил на языке лиеннов. Она упрямо толкала локтями пьяных шахтеров и пыталась выйти вперед. Над их головами маячил деревянный помост. Грубо сколоченный из широких досок, как все в Тирьял-Думе. Имари, наконец, заметили, и кто-то попытался схватить её за одежду, но растопыренные пальцы промахнулись по широкой меховой накидке.

— Сагайдат мертва, — чеканил слова Раганар, словно команды отдавал. — Наши братья погибли в налете на лагерь. Мы снова оплакиваем павших, а Давен посылает убийцу к моей жене!