Тени на холме

– Ладно, пойдём, - всё-таки согласился он и стянул надоевшую шапку, открыв взору собеседницы свои густые взъерошенные чёрные волосы.

Они зашагали вдоль забора, оставаясь по разные стороны от него.

– Тебя как зовут? - поинтересовалась девочка.

– Рик. А тебя?

– Рора.

– Рора? Странное имя…

– Аврора – полное имя, - пояснила она с деловым видом. - А у тебя есть полное имя?

Мальчик несколько секунд молчал, выдумывая, как бы удивить её в ответ, а затем выдал:

– Рикфрид, - он самодовольно проследил за тем, как подпрыгнули светлые, почти прозрачные брови Авроры, после чего признался: - Я пошутил. Просто Рик…

– Знаешь, что у меня есть? - загадочно поинтересовалась девочка.

– Что?

– Красивая тетрадь с нотами.

– И что? - заявление собеседницы не произвело на Рика впечатления.

– Я нашла её после урагана и забрала себе. Там очень красивые странички, можно вырвать одну, сделать из неё кораблик и отправить его в плаванье в океан.

– Можно. Только далеко он не уплывёт. Намокнет и утонет, - Рик, как и в большинстве случаев, давал самые пессимистичные, но правдоподобные прогнозы событий, из-за которых часто спорил со сверстниками.

– Ну и что, - легко пожала плечами Аврора. - Хоть немного же он проплывёт. Сегодня чайки так шумят, бабушка говорила, что это к плохой погоде, поэтому надо побыстрее идти.

– Я слушал радио, и там сказали, что погода будет ясной, - возразил мальчишка с умным видом.

– Откуда они знают? - спросила девочка, посмотрев на собеседника сквозь заборную сетку.

– У них есть специальные аппараты и карты. И синоптики через них наблюдают за небом и определяют, какая будет погода, и объявляют всем по радио, - точного ответа Рик не знал, но притворился знатоком.

– И где эти синоптики с картами?

– Ну… - мальчишка запнулся и забегал взглядом, стараясь сообразить, что сказать, чтобы не выглядеть просто бестолковым зазнайкой в глазах новой знакомой. - Они высоко в горах, оттуда лучше видно небо, - выдал он.

– В пустыне нет гор, значит и синоптиков там нет? - Аврора оказалась не менее осведомлённой о мире за пределами Полуострова, чем её собеседник.

– Нет, - Рик нахмурился. - Зачем там синоптики? В пустыне всё равно почти никто не живёт и всегда жара. Да и радио там нет.

– А если кто-то решит поселиться в пустыне и радио с собой возьмёт? - заметив дырку в заборе, Аврора сняла рюкзак, просунула его вперёд себя, затем присела и, пригнув голову, гусиной походкой пролезла на другую сторону.

– Не решит, - категорически возразил мальчишка. - Там песчаные бури и нечего пить, а радио сразу перегреется.

– Но чайки просто так не кричат, - вернулась девочка к тому, с чего начался спор. - Вот увидишь, - вновь надев рюкзак, она отряхнула край куртки и улыбнулась.

***

Сунув ноги в стоптанные, некогда отцовские, ботинки, встаю с кровати, попутно расправляя на себе свитер и подтягивая кальсоны. Мерзкий холодок пробегает по телу, на несколько секунд вздёргивает вверх плечи и сводит челюсти. Снимаю с гвоздя на стене старую, но довольно тёплую шинель, подаренную мне стариком Грэхемом, её недостатками были только коротковатые для меня рукава и отсутствие одной из железных пуговиц - самой верхней. Накидываю шинель на плечи и выхожу из комнаты.

В день нашей с Ророй встречи чайки орали как ненормальные, а потом всю ночь, вопреки всем прогнозам погоды, бушевала жуткая буря. Отец тогда напился до беспамятства, чтобы заснуть, а я лежал, закутанный в дырявое одеяло, прижимаясь к нему, и представлял, как страшно было Роре сидеть в подвале дома во время урагана, которому позже присвоили имя Фиргат.

Спутанные волосы отчаянно не хотят отпускать зубчики расчёски и больно дёргают кожу на голове, будто в знак протеста. В этом бою я всё чаще проигрываю. Зачерпнув воду из железного бака в коридоре, умываюсь прямо из ковша, игнорируя посредника в виде железного умывальника. С каждым днём всё меньше времени трачу на приведение себя в порядок. Раньше в этом хотя бы был смысл: не выслушивать замечания за неряшливость от классной руководительницы, не вызывать отвращение у Роры и не выглядеть совсем уж неблагополучным чмошником в глазах её семьи. Теперь – не всё ли равно, в каком виде убирать навоз за скотиной старика Грэхема, таскать воду, сено или капаться в земле…

За годы отцовского пьянства запахом спирта и перегара пропиталась каждая доска в полу, стене и потолке кухни. Печь еле тёплая, желания подбрасывать дрова не было ни у меня, ни у отца. Набираю воду в закопчённый железный чайник и ставлю его на зажжённую газовую горелку. Толкнув плечом дверь, которая уже из последних сил держится за петли, оказываюсь на свежем воздухе.

На улице отец возится с главным своим сокровищем – видавшим виды самогонным аппаратом. Поломка этого агрегата стала единственной причиной за последние лет десять, по которой отец был трезвым уже второй день и даже вспомнил, что руки у него, хоть и трясущиеся, но золотые.

– Доброе утро, - хриплю я мрачно, остановившись на крыльце, и несколько раз кашляю, чтобы прочистить горло.