Тени над Заполярьем: Действия Люфтваффе против советского Северного флота и союзных конвоев

Большинство строений Архангельска, в том числе заводских, были деревянными. На лесобиржах и в портовых участках скопилось огромное количество пиломатериалов, да и сам город фактически стоял на отходах деревообрабатывающего производства. Даже улицы были выложены деревянным настилом либо брусчаткой, опять же деревянной. Архангельск был не просто пожароопасным городом, а, по сути дела, он представлял собой готовый костер, к которому лишь требовалось поднести спичку.

Проблема пожаротушения в городе была решена оригинальным способом. Вдоль центральных улиц тянулись металлические трубы, имеющие разветвления по перекресткам и выходящие к реке. Там стояли пожарные пароходы с насосами и шлангами длиной по километру. Последние в случае необходимости могли быть подключены к трубам, и вода могла подаваться на значительные расстояния. Кроме того, по реке курсировали буксиры с мощными водоотливными средствами. На перекрестках были установлены пожарные пульты с кнопками, провода от которых шли к городскому штабу МПВО. Это теоретически позволяло быстро реагировать на обстановку во время возможных пожаров.

Однако в действительности все было не так радужно. Многие участки этой системы за мирные месяцы пришли в упадок, а пожарные водоемы превратились в болота с квакающими лягушками. Немногочисленные капитальные бомбоубежища местное население инициативно «перепрофилировало» в общественные туалеты. Щелей же, хорошо знакомых жителям многих других городов, включая Мурманск, в Архангельске вообще не рыли из-за торфянистой почвы.

Центральная часть Архангельска: вверху – гостиница «Интурист», 30-е годы ХХ в., внизу – проспект Павлина Виноградова (ныне Троицкий), военные годы

Американский моряк Пол Лунд, прибывший в город с уцелевшими судами конвоя PQ-17 в июле 1942 г., вспоминал: «Мы часто гадали, каким может быть результат массированного налета с использованием зажигательных бомб на город, построенный из дерева. В Архангельске даже высокие наблюдательные вышки, на которых дежурили женщины, были сделаны из дерева. А пожарные машины, которые нам удалось увидеть, словно пришли из комических фильмов».

И вот вечером 19 августа с финского аэродрома Кеми поднялись и взяли курс на Архангельск «Юнкерсы» из II./KG30. Один из них пилотировал обер-фельдфебель Петер Шталь (Peter Stahl), летавший в 6-й эскадрилье. Он затем вспоминал: «В налете приняли участие девятнадцать машин. Пятая эскадрилья обер-лейтенанта Фехнера вылетела так рано, что оказалась над целью еще в сумерках. Самолеты отряда были загружены в основном зажигательными бомбами. Пожары, вызванные этими бомбами, должны были помочь следующим подразделениям атаковать суда и портовые сооружения.

В 20.55 мой новенький «Цезарь»[57]стартовал предпоследним, тяжело оторвавшись от новой бетонной полосы в Кеми. Быстро смеркалось. На месте Тео[бортстрелка] находился военный корреспондент Фриче. Нам предстояло преодолеть расстояние в 800 км. Управление перегруженной машиной было непривычным. Очень медленно мы набирали высоту. В вышине светила луна, облегчая полет. Над Белым морем мы вошли в облака со снегом. Дальше полет проходил вслепую».

Командование Архангельского дивизионного района ПВО впервые узнало о приближении с запада большой группы самолетов по радио от постов ВНОС Карельского фронта. В 21.00 в Архангельске завыли сирены воздушной тревоги. Затем из громкоговорителей донесся голос: «Граждане! Воздушная тревога! Воздушная тревога!» Когда гул приближавшихся со стороны моря самолетов был уже отчетливо слышен, зенитно-артиллерийские дивизионы открыли заградительный огонь по предполагаемому курсу их полета.