Тени над Заполярьем. Действия Люфтваффе против советского Северного флота и союзных конвоев

Под вечер над этим районом в сопровождении восьми Як-1 прошел самолет-разведчик А-20 «Бостон». На сделанных аэрофотоснимках было видно, что на земле все сожжено и разворочено. Однако дешифровщики так и не смогли обнаружить на них никаких следов орудий или их остатков. Был сделан вывод, что немцы успели их куда-то оттащить, и батареи на тот момент посчитали уничтоженными.

16 августа 1943 г. командующий Северным флотом вице-адмирал Головко наконец-то отдал приказ производить переходы судов с грузами для СОР в составе конвоев, обеспечив их надежное прикрытие истребительной авиацией, кораблями эскорта, береговыми и зенитными батареями. Переходы одиночных судов допускались только в темное время суток или при плохой видимости.

Этим же приказом ответственность за принятие всех необходимых мер по организации обороны конвоев возлагалась на командующего СОР генерал-лейтенанта С. И. Кабанова, командующего ВВС СФ генерал-майора А. Х. Андреева, командира ОВР и коменданта береговой обороны главной базы флота. Одновременно был разработан и введен для исполнения ряд регламентирующих документов, в том числе «Боевое наставление по организации прикрытия и конвоирования транспортных средств на коммуникациях Кольский залив – СОР».

По поводу принятия на третьем году войн этих необходимых, но явно запоздалых мер возникает вопрос: неужели нельзя было это сделать ранее? Ведь был же опыт Балтийского флота, успешно осуществлявшего снабжение гарнизона острова Лавансаари (ныне Мощный). Неужели для того, чтобы сделать правильные выводы по организации боевой деятельности флота, были нужны все эти большие потери кораблей и их команд, которые к этому времени понес Северный флот?

Чем хуже – тем больше

И как же начал претворяться на практике этот приказ командующего флотом? Пауза в снабжении частей СОР завершилась в ночь на 18 августа. Тогда в Эйну пришли мотобот с бочками бензина и два сторожевых катера: № 9 лейтенанта Ф. Н. Ткаченко и № 42 лейтенанта Б. К. Перфилова, груженные снарядами. И опять во время перехода суда не были прикрыты ни авиацией, ни малыми охотниками. Два сторожевых катера в силу характера их груза сами представляли собой плавучие пороховые бочки и вряд ли могли быть причислены к охранению.

Эти 233-тонные катера до войны были дрифтерами, принадлежавшими Севгосрыбтресту. Катер № 9 тогда назывался «Нокуев», а катер № 42 – «Тайфун». В начале июля 1941 г. они были мобилизо-ваны, вооружены одной 45-мм пушкой и двумя 7,62-мм пулеметами, а второй получил еще и один 12,7-мм пулемет, в качестве сторожевых катеров включены в состав Северного флота. В начале августа, после выхода упоминавшегося выше приказа вице-адмирала Головко, их зенитное вооружение было усилено. На катер № 9 установили одну 20-мм пушку, три счетверенных 12,7-мм и одну спаренную 7,62-мм пулеметную установку, а на катер № 42 – четыре счетверенных 12,7-мм установки и два 7,62-мм пулемета.

После прибытия в Эйну сторожевики разгрузили за три часа. Они готовились отправиться обратно, но погода внезапно прояснилась, и их решили задержать. Катера вместе с дрифтером ПМБ-61 встали на якоря на рейде Эйны. Около полудня их атаковали семь «Фокке-Вульфов» из 14-й эскадрильи JG5. Сами суда тогда практически не пострадали, но немцам удалось повредить причал.

Проведенное усиление зенитного вооружения сторожевых катеров дало эффект. И как утверждается в советских источниках, моряки якобы сбили два самолета. Фактически же повреждения (около 10 %) получил лишь один FW-190A-3 W.Nr.2167, который благополучно вернулся на аэродром Луостари.

Из Пумманок были срочно подняты «Харрикейны» из 78-го ИАП. Однако к моменту их появления «фоккеры» уже повернули назад и ушли на запад, не принимая боя.

Через час сорок минут суда подверглись новому воздушному удару. Семь «Фокке-Вульфов» сбросили на них по одной бомбе и обстреляли из бортового оружия. Одна из бомб взорвалась поблизости от сторожевого катера № 42. От сильного сотрясения на нем вышел из строя мотор, отремонтировать который команда своими силами не смогла.

Было ясно, что необходимо отправлять суда из Эйны, где они были обнаружены противником. Небольшой отряд под командованием капитан-лейтенанта Д. М. Бубынина уже готовился к выходу, когда вокруг начали рваться 105-мм артиллерийские снаряды. Это из района Титовки открыла огонь та самая немецкая береговая батарея, двенадцать дней назад якобы уничтоженная «Илами». Через две-три минуты по Эйне начала стрелять и береговая батарея, установленная в районе мыса Пикшуев. Их огонь стал неприятным сюрпризом для командования Северного флота, которое своевременно не озаботилось организацией регулярной авиаразведки возможных мест их установки.

Под артиллерийским обстрелом дрифтер ПМБ-61 взял на буксир катер № 42 и повел его к выходу из губы Эйна. В 16.00 к ним присоединился и катер № 9, на борту которого находился капитан-лейтенант Бубынин, получивший приказ вести суда в Порт-Владимир.