Тени над Заполярьем. Действия Люфтваффе против советского Северного флота и союзных конвоев

Налеты на суда следовали один за другим вплоть до вечера 5 мая, когда море окутал туман. И наконец в начале следующего дня конвой и корабли охранения вошли в Кольский залив. Один из членов экипажа ледокола «Красин» вспоминал: «Нам, прямо скажу, повезло: во время многочисленных налетов не было ни одного прямого попадания в ледокол. Но повреждения возникали постоянно. При разрывах бомб на всех судах, в том числе и на ледоколе „Красин“, по корпусу шел устрашающий скрежет, рвалась электропроводка, происходило замыкание проводов, в воздух поднималась пыль от угля и шлака, ссыпался в бункерах уголь. При близких разрывах образовывалась течь через заклепки и швы, возникало много других неприятностей».

Поздним вечером 13 мая из Кольского залива в Англию для капитального ремонта отправился кое-как подлатанный легкий крейсер «Тринидад». Его сопровождали четыре британских эсминца, два из которых тоже нуждались в ремонте. Командование Северного флота уверило союзников, что обеспечит надежное истребительное прикрытие на первые 250 км их перехода. Однако на самом деле прибыли только три истребителя, которые покружились над кораблями сорок пять минут и, как любят писать некоторые современные историки, «выполнив боевую задачу», удалились восвояси.

Немецкий самолет-разведчик обнаружил отряд кораблей утром 14 мая, когда тот успел пройти всего 100 миль (180 км). Где в это время свою боевую задачу выполняли истребители его прикрытия, история умалчивает. Получив сообщение о местонахождении и курсе британских кораблей, в штабе авиационного командования «Норд-Ост» решили нанести удар по ним вечером, чтобы иметь время тщательно подготовить его. Все это время за крейсером и эсминцами посменно следили летающие лодки.

Советский ледокол «Красин» в одном из иностранных портов (предвоенное фото)

Бомбардировщик Ju-88A из состава KG30, аэродром Бардуфос, Северная Норвегия

В 22.00, когда корабли находились в районе севернее мыса Нордкап, над ними появилась первая пятерка Ju-88А из KG30, которая не смогла добиться попаданий. Затем в 22.37 в атаку вышли восемь Не-111 из I./KG26. «Тринидад» начал отворачивать влево, пытаясь уклониться от трех торпед с правого борта, когда на него из облаков вывалились и начали пикировать несколько «Юнкерсов». Командир крейсера был уже бессилен сделать что-либо, и корабль получил сразу четыре прямых попадания.

На «Тринидаде» начался пожар, и он накренился на 14° на правый борт. Все попытки команды спасти крейсер оказались безуспешными, и в 01.20 15 мая он был добит тремя торпедами, выпущенными с сопровождавшего его эсминца «Мачлесс».

Это был крупный успех Люфтваффе, приведший к тому, что британское Адмиралтейство и впрямь усомнилось в целесообразности отправки новых конвоев в Россию до наступления осени. Однако в этот критический момент войны Черчилль не мог бросить своего союзника и по политическим соображениям настоял на продолжении.

21 мая 1942 г. из Рейкьявика вышел конвой PQ-16: 35 транспортов в охранении пяти эсминцев, пяти корветов, одного тральщика и четырех вооруженных траулеров. Он был сформирован из девяти параллельных колонн, идущих фронтом на расстоянии около 1000 метров друг от друга и четырех рядов в глубину с интервалом между ними около 300 метров. Учитывая разнотипность судов, скорость движения была установлена в восемь узлов. Связь коммодора конвоя Гейла, находившегося на британском пароходе «Оушен Войс», с остальными транспортами осуществлялась азбукой Морзе с помощью лампы Алдиса, сигнальных флагов международного кода или с помощью семафора.

Истребительное прикрытие конвоя должен был обеспечить транспорт «Эмпайр Лоуренс» – очередное САМ-судно. Остальные суда имели аэростаты заграждения, которые в общем‑то были совершенно бесполезны при воздушных атаках в открытом море. Кроме того, британцы заботливо разместили на них и свои экзотические «метатели струн», которые надо было посылать навстречу низколетящему самолету.

Шедшие в конвое американские торговые корабли имели на борту по четыре спаренных крупнокалиберных пулемета образца Первой мировой войны. При этом боезапас каждого из них составлял лишь 1000 патронов, то есть всего на две минуты беспрерывной стрельбы.