Тени Персея-2

Он, кажется, обрадовался возможности не молчать. Его рассуждения быстро ввели меня в дремоту, и держался я лишь благодаря тому, что приходилось следить за неровной, мягко говоря, дорогой. Вскоре я вошёл в полусонное состояние, машинально следя за спиной Винсона и бормоча время от времени: "Ага… Да… Точно…", чтобы Барри не обиделся, что я его не слушаю.

А ведь я не всё вспомнил. Хм… Но кому нужны сны о летающих драконах, которых пренебрежительно и опасливо обозвали "саранчой"? только мне. Я сохранил этот сон только для себя. Ну, может, когда-нибудь расскажу о нём Ате. Если она уже не узнала о нём… Только она может так, как я, прочувствовать драконов и полёт с ними. И понять меня, взлетающего вместе с драконами к светилу Голконды…

В наушники ахнул Барри - и зашипел то ли торжествующе, то ли перепуганно.

Оллфаговая стая бесновалась над нами уже не правильно организованной воронкой, а бушующим, беспорядочным извержением вулкана. Теперь вместе с Барри к рулю скутера пригнулся и я. И вдруг… Мой оллфаг снова остался со мной?! И он с необычной нежностью раскинул крылья и буквально обнял меня ими за шею.

Барри внезапно шипеть прекратил и заорал возмущённо:

- Брысь отсюда! Кыш! Кыш!! Кому говорят!

Команда снова вынужденно притормозила. Батис, беззвучно хохотавший (не по причине "спецназовского воспитания, как Винсон, - травма, напомню), снова легко рассеял странную бурю. А майор, постояв некоторое время и поглядев на нас уничижительно, изысканно попросил нас больше ничего не вспоминать. Не дай Бог, привлечём нежеланное внимание тварей пострашнее голкондских. Мы с Барри поклялись, что будем вспоминать только нужную нам дорогу.

- Ну?!

Барри аж кипел от любопытства. Тщательно подбирая слова, я сказал:

- После Милошевых кадров с летающими драконами я ещё на корабле увидел сон, в котором они снова летали.

- И всё?

- Всё.

Я ответил твёрдо, и сириусец, кажется, поверил.

Ласково обнимавший меня, оллфаг убрал крылья и затаился на затылке.

Чёрт, как мне хотелось повторить в воображении сон! Но пришлось с сожалением отложить новый эксперимент до времени, когда останусь один. Один на один со своим олффагом. Чтобы теперь конкретно убедиться: именно сон вызывает странную реакцию обычно невозмутимых птичек.

А пока мы вслед за Винсоном выехали на довольно просторную улицу, где негромкое урчание наших скутеров и двух аэротакси могло привлечь чумовиков всех мастей. Здесь, естественно, приходилось быть настороже.

Мы собрались у стены дома, в тени, и негромко обсуждали, как быстро и без потерь проехать улицу до следующего переулка, по прямой ведущей из города.

Оллфаги вдруг почти бесшумно слетели на землю и попрятались во всех расщелинах здания. Мы немедленно покинули скутеры и укрылись за кустами, буйно взламывающими дорогу и пешеходную тропку рядом с домом.

Из одного из переулков, выворачивающих на эту улицу, важно шествовала громадная "акула" в сопровождении оборотней. Под лапищами зверя так подрагивала земля, что её дрожь мы ощутили явственно даже на расстоянии. Наведя оптику, насчитали в "свите" пять оборотней. Все в обличии ящероподобных. Совсем не смешно болталось на них тряпьё, когда-то бывшее человеческой одеждой.

- Тощие какие, - пробормотал кто-то по общей связи. - Поэтому в человека не перекидываются. Силёнок на возвращение не хватает.

- Исидор, надо говорить правильно, - снисходительно попеняла узнавшая говорящего Бланш. - Не в человека они перекидываются, а в подобие человека.

Исидор, охранник последнего оплота доктора Кейда в лаборатории, только вздохнул. На Персее он с самого начала чумы, так что насмотреться ему пришлось многого. Потому и привык к определённой лексике.

- Бланш, уж если хочешь точности, лучше бы прицепилась к слову "силёнки", - усмешливо сказал Луис Гилл, прозванный ещё на катере к Персею Римлянином. За характерный профиль римских патрициев.

- Как синоним сойдёт! - отмахнулась Бланш.

- Какие слова знает наша Бланш! - шепотом, но в микрофон удивился Барри.

- Барри, лучше бы тебя "акула" сожрала! А то если я доберусь!..

- Но я же только восхищаюсь тобой!

- Тихо! Посторонние разговоры оставить! В том переулке ещё кто-то есть.

Мы немедленно перевели оптику на переулок.

Там и правда что-то мелькало.

- Лисы!

Точно. Небольшая стая худущих рыжеватых псинок с ушами-лопухами кралась, перебежками прячась за всевозможными выступами, за "акулой" и её свитой.

- Чего они? - тихонько удивился Маккью. - Если "акула" что-то и оставит, оборотни мгновенно подъедят за нею!

- Гы-гы-гы…

На придушенный смех в наушниках команда отозвалась дружно:

- Винсон, драный хвост кота твоего! Чего ржёшь? Говори, что сообразил!

- Гы-гы… А вы гляньте направо. Гы…

Мы глянули.

На конце здания, у стены которого мы затаились, стояли ещё несколько лисов и насторожённо посматривали на нас, время от времени так же насторожённо посматривая на переулок со стаей. Будто переглядываясь.

- И что? Винсон!

- Дык что? Лисы ведь чего ждут? Что мы завалим и "акулу", и оборотней! И будет им чего покушать! Гы-гы… Умняшки…

- Брент, а мы завалим?