Тени Персея или Не будите спящую ведьму. Дилогия (СИ)

Барракуда радостно загоготал. У сириусцев хорошее чутьё на смерть живых. Уже за пять минут до неизбежного помирающие устраивают себе харакири, а случись рядом соплеменники, те быстренько готовят из внутренних органов усопшего поминальный обед. Чужих не трогают, хотя в лоб могут ляпнуть: "Парень, а ведь ща помрёшь!" И считают сей ляп признаком хорошего тона. Предупредили!

Интересно, Имбри использовал гиперболу или так хорошо знает обитателей Сириуса?

Пока я праздно размышляла над вопросом, чернявый основательно поел и устроился в солидном кресле, вынесенном из отсека майора. На Имбри надели наушники МП катализатора и объяснили, как работать с пультом. И суетились над ним так, что Бланш сентиментально вздохнула:

— Ах, как это похоже на ритуальное жертвоприношение!

— Иди сюда, моя маленькая жрица, встань передо мной на колени, произнеси словесное ритуальное заклятие! — мгновенно отозвался Имбри.

— На колени?!

Гордая красавица без колебаний уловила в насмешке главное и помчалась к обидчику с невнятными воплями, где в основном угадывались вариации на тему: "Да я тебя!.. Да ты у меня!.." Луис Гилл, римлянин, снисходительно дождался, пока Бланш пробежит мимо шага два, поймал её руку и использовал оригинальный приём: дёрнул брюнетку к себе таким макаром, что она развернулась вокруг своей оси, а в следующий миг оказалась на его руках.

— Браво! — зааплодировал Марк Флик. — Вам бы только в танцевальных конкурсах участвовать! Впечатляюще!

— А теперь громила потащит самку в своё логово? — с надеждой спросил Барракуда.

Бланш разъярённо завопила, но теперь я ей не сочувствовала. На каждую шутку реагировать серьёзно — рано или поздно вляпаешься в неловкость. Меня, например, сейчас занимало другое. Взгляд на Имбри — он что-то уточняет с майором и Оуксом. Время ещё есть. Медленно прокручивая в памяти движение Гилла, я подошла к нему.

— Луис, как ты это делаешь?

Он ссадил Бланш и показал приём на мне. Всё, теперь поняла. Просто Римлянин в последнюю секунду чуть повернулся, и окончательный жест прошёл незамеченным.

Гилл и меня бережно ссадил на пол и, улыбаясь, предупредил:

— На женщин этот приём действует завораживающе, но ты не подумай, что можешь его повторить. Слишком уж мы, мужчины, тяжёлые.

— Я думаю немножко о другом, — честно призналась я. — Луис, пока есть время, повтори приём, но только в темпе, как с Бланш.

— Ищешь противовес? Зря. Результат всегда один — женщина в объятиях мужчины.

— А мы попробуем!

— Ата, ты же буквально призналась, что ищешь контрприём. Я ведь буду настороже!

— И что ты сделаешь сверх? Крепче обнимешь меня? А может, мне только того и хочется? Хочется побывать в объятиях сильного симпатичного мужчины с римским профилем?

Последние слова польстили Гиллу. Усмехаясь, он встал ко мне боком. Бланш присела на стул страшно заинтригованная. Несмотря на любовь к сильному полу, сейчас она желала моей победы — своей сатисфакции.

Тайгер косился недовольно. Ревновал.

Все остальные после столкновения Бланш и Гилла не обращали на нас внимания.

Я разбежалась, сама сунула руку в ладонь Гилла. Меня снова закрутило… Римлянин не успел протянуть вторую руку. Левой ногой я оттолкнулась от его бедра. Силой инерции моё тело подбросило в воздух, и сверху же я обрушилась на Гилла.

Бланш завизжала от восторга.

Гилл рухнул, получив ногами по чувствительным точкам. Руку с его затылка я отдёрнула и грохнулась над ним в нелепом шпагате: одна нога на горле противника — другая между его ногами, изображает капкан или захват. Спелёнутый таким образом, Гилл вдруг закрыл глаза, бормотнул что-то вроде: "Как с мужчиной, да?" и попытался перевернуться, задавив меня собственной тяжестью. Пришлось втиснуть палец в едва заметный изгиб на его плече. Римлянин охнул и расслабился.

Марк Флик зааплодировал, а Барракуда снова заржал: ещё бы, поверженный землянин!

Я высунулась из-под ручищи Римлянина и, скрестив безымянный с мизинцем, показала фигуру сириусцу. Боуэн взревел и бросился на нас. На нас — потому что я освободила Луиса Гилла, и он, перепуганный при виде несущейся на него туши, вскочил и потащил меня за руку в сторону. За сириусцем, охнув, помчались унимать его Марк Флик и Синклер Мид, а за ними подпрыгивала счастливая Бланш и издавала совсем уже неразборчивые вопли, больше похожие на охотничий клич или резкий мяв огромных котов с планет Тау Кита.

Гилл бегал хорошо, я — тоже. Сириусец грохотал ножищами в двух метрах от нас, и расстояние между нами оставалось неизменным уже с минуту. К погоне за Барракудой, немного поколебавшись, присоединились Лоренс Маккью и Девид Винсон. Маккью хотел помочь другу, Гиллу, а судя по довольной роже Винсона, он наслаждался хорошей мышечной разминкой и бежал только за компанию. Боуэн его явно не интересовал.

Всё закончилось весьма неожиданно. Гилл выпустил мою ладонь, позволяя бежать дальше, а сам резко встал на месте. Затормозить Барракуда не успел, сменить направление бега — тоже. Два шага мимо Римлянина — тот решительно схватил руку Боуэна, рывок — и сириусец оказался на руках Гилла. Этакий младенец-переросток с солидным брюшком.