Тени. Похищенные души

Бастиан чувствовал жар ее кожи под своими пальцами и с интересом разглядывал ее плетения, в которой переплетались оникс и пурпур. Впервые с момента их знакомства в ее плетениях преобладал другой цвет. Лазурный. Цвет, символизирующий память. Как будто сейчас она держалась только за воспоминания. Ему стало интересно, о чем она думала. О нем? Так же, как он уже несколько дней не мог думать ни о чем другом, кроме нее? Каждую минуту он задавался вопросом – неужели Тристан действительно уничтожил все, что он смог пробудить в сердце Эбби.

Он мог бы просто отпустить ее. Она сама могла освободиться, потому что была в состоянии твердо стоять на ногах. Она бы не упала снова. Не существовало причин продолжать держать ее на руках. Ни одной. Разве что – он сам не хотел ее отпускать. Так же, как тогда, когда она впервые пришла на вечеринку Тристана. И так же, как тогда, ее блестящие фиолетовые волосы касались его плеча, и этого легкого прикосновения было достаточно, чтобы потерять голову. Она чуть приоткрыла рот от испуга и с тревогой посмотрела на него своими большими, подведенными темным карандашом глазами. Ей будто в какой-то момент стало не хватать воздуха.

– Бастиан, – наконец хрипло выдохнула она и приложила руки к его груди. Он не понимал, пытается ли она оттолкнуть его таким образом или, наоборот, хочет удержать.

Он видел, как темные плетения ее души начали сгущаться. Она чувствовала вину. Или стыд. В любом случае – надеялся он совсем не на это.

– Вечеринка внизу, – шутливо заметил он. Точь-в-точь как тогда.

Губы Эбби приподнялись в улыбке. Синих воспоминаний становилось все больше, они плясали вокруг нее, пробуждая тем самым пурпурные плетения сердца, которые тут же потянулись в его сторону.

* * *

Сердце так и подпрыгнуло. Я чувствовала, что это правильно. Бастиан Тремблэй держал меня на руках, крепко прижимая к себе. А как замечательно снова услышать его голос, совсем рядом, и чувствовать его дыхание. Это дежавю – будто невозможное все же стало возможным. Будто я все же смогла повернуть время вспять.

– Раз ты знаешь, что вечеринка внизу, почему тогда ты торчишь наверху? – парировала я, точь-в-точь как тогда, приложив ладони к его груди. Чувство доверия вновь пробуждалось, и я посмотрела ему в глаза.

До чего же проникновенная синева… Он следил за каждым моим вдохом.

– А ты разве не знаешь, кто я? – продолжал он играть, и его губы еще немного приблизились к моим. Мое сердце словно разорвалось пополам, и я не знала, что должна была почувствовать. Я хотела его поцеловать. Больше всего на свете я хотела именно этого, но что-то меня удерживало. Снова всплыли в памяти слова отца. Я никому не могла доверять – даже своему сердцу.

– Ты хранитель кольца без кольца. И это моя вина. А еще ты потерян. И это тоже моя вина, – я все смотрела на него, надеясь навсегда запомнить эту нежность, которую я видела в его синих глазах, потому что точно знала – когда он узнает, зачем я пришла, он уже больше не посмотрит на меня так.

На миг меня охватили сомнения. Правильно ли было уничтожать кольца? Может быть, Бастиан и сам захотел бы этого, если бы у него оставался выбор?

Я глубоко вдохнула, собираясь рассказать ему все, когда заметила какое-то движение над нами на лестнице.

Сверху на меня хмуро смотрел Оуэн Кингсли. Рядом с ним в потрясающем платье стояла Скай Каерхей. Они стояли на верхней лестничной площадке, как король и королева, которые слишком отчетливо осознавали свою власть. Власть над жизнью, воспоминаниями и чувствами других. Они точно знали, что могли править так, как им вздумается.

Я тяжело вздохнула. Отбросила все сомнения, потому что именно это показало мне, как важно поступать правильно. Даже если правильное сначала кажется неправильным.

Делай, что считаешь нужным, стучали в моей голове слова Бастиана, когда он разрешил Оуэну забрать мои воспоминания. Делай то, что считаешь нужным, я слышала его слова внутри себя, снова и снова. И, возможно, он оказался прав. Пора уже начинать поступать правильно.

– Ни в ком на свете я так не нуждалась, как в тебе, Бастиан, – грустно заверила я его, затем отступила на ступеньку. – Но вернулась я сейчас не ради тебя. Я здесь ради Тристана. Только ради него.

Смысл вечеринки

Тристан прислонился к холодному металлу, поддерживавшему стеклянный свод Осколка, и закрыл глаза. Некоторое время он стоял так между тремя стеклянными колоннами, острыми, как ножи. Он вдохнул прохладный ночной воздух, и ветер взъерошил его светлые волосы. Он не слишком боялся, что его заметят. Нет, это маловероятно – он достаточно высоко, с земли не видно. Не видно, что все его тело обвивали пурпурные полосы. Конечно, частицы сердечных плетений Эбби, которые он поглотил, не могли убить его – он забрал у нее не так уж много. И все же это не могло пройти для него без следа. Он приподнял рубашку и посмотрел на шрам на груди. У Бастиана тогда остался почти такой же.