Тени прошлого

Я заорал, ещё сильнее стиснул кулаки и рванулся, подобно Мюнхгаузену, из болота. Тот, правда, вытаскивал себя за волосы, но в моём случае и осока справилась выше всяких похвал.

Оставшийся ни с чем монстр зашипел, словно клубок из тысячи змей. Его «ложноножки» ещё хватались за склон впадины, а я уже подхватил выпавший из руки пистолет и, старясь не думать о полыхающих от боли ладонях, бросился к мерцающему в зарослях тростника артефакту.

За спиной загрохотали выстрелы бормочущих мертвецов. Пули ушли в «молоко», срубая тростниковые метёлки в стороне от меня: я, подняв тучу брызг, упал на колени перед светящейся голубым глобулой. Артефакт словно парил в воздухе, дрожа и подпрыгивая над торчащими из воды молодыми проростками.

Словно поддавшись наитию, я ухватился зубами за серый от грязи бинт, размотал его с одной руки, потом с другой и взял голубой шар. Меня как будто ударило током. Я запрокинул голову, до хруста выгнул спину и хрипло закричал.

Будто отвечая на мой призыв, со стороны острова, где я оставил Байкера, донёсся многоголосый тоскливый вой, а потом отрывисто заговорил автомат. Похоже, у моего напарника дела тоже обстояли не очень.

В следующий миг глобула в моих руках озарилась яркой вспышкой, от которой резануло по глазам. Мышцы свело судорогой, я повалился набок, забился в конвульсиях, хлюпая пузырями пены на губах. Припадок ещё продолжался, но я уже не чувствовал боли. Я как будто раздвоился. Одна моя половина осталась лежать на земле, а другая зависла в воздухе и с высоты в несколько метров смотрела на скрюченное тело и ковыляющих к нему зомби и сушильщика.

Мертвяки уже не стреляли – видимо, у них закончились патроны. А монстр заметно преобразился. Он уже не сутулился и не загребал руками землю. И если бы не висевшие дохлыми змеями щупальца вокруг рта, мутант вполне мог бы сойти за измазавшегося болотной грязью голого человека.

Потом я окинул взглядом унылые топи. Увидел остров с тремя наклонёнными в разные стороны каменными исполинами, привалившегося спиной к одному из них Байкера. Сталкер скупыми очередями отстреливался от нападающих на него «слепышей», щурясь от порохового дыма и падающих на лицо из облачной бреши рассеянных лучей света.

Вдруг я почувствовал, что меня кто-то зовёт. Я посмотрел по сторонам, но никого не увидел. «Наверное, показалось», – подумал я, но зов повторился с удвоенной силой.

Я снова завертел головой и заметил возле железнодорожной насыпи странного человека. По описанию он был очень похож на того парня, что встретился Байкеру в первые дни его пребывания в Зоне: те же синие штаны и заношенная майка, больше похожая на рубашку без рукавов, выпуклый лысый череп, удивительно крупные, пронзительно-чёрные, бездонные глаза.

Я видел его так, словно он стоял в метре от меня, а ведь нас разделяло расстояние почти в полкилометра. Дирижёр что-то говорил. Он повторял одну и ту же фразу, я понял это по схожей артикуляции губ.

Я стал пытаться прочитать по ним, что он говорит (меня этому мастерству бабушка научила: почти глухая, она всегда знала, кто о ком какие сплетни распускает), как вдруг глобула в руках моего припадочного тела взорвалась, и от неё во все стороны покатилась голубоватая волна. Вздымая рябь над гнилой водой, она срывала верхушки растений и гнала вал растительного мусора перед собой.

Едва бурун достиг мертвецов, те сразу развеялись в пыль. Сушильщик превратился в высохшую мумию, а псов отшвырнуло далеко в болота. Зато со сталкером ничего не случилось. Тот как сидел, привалившись спиной к валуну и выцеливая клыкастых бестий, так и остался сидеть. Только ошалело ворочал головой да водил стволом из стороны в сторону, недоумевая, куда вдруг все подевались.

Когда же «ударная» волна добралась до берега, грянул такой оглушительный гром, что я думал, небо рухнет на землю. Но нет, обошлось. Вместо этого словно черти в Аду включили гигантский пылесос, и весь воздух с болот потянуло туда. А вместе с ним и моё эфирное тело.

Плавни со скрюченным в них бедолагой с каждой секундой приближались. Вскоре я мог уже различить искорёженное гримасой боли лицо. Моё лицо! Оно тоже росло в размерах, как и разверзнутый в крике рот, в чёрной бездне которого я исчез через несколько мгновений.

Глава 9 Лагерь

Тии-вить! Тии-вить! Фюиюи! Вить-вить! Фьюить! Тррррр! Го-го-го-го! Тук! Тии-вить! Я лежал с закрытыми глазами и наслаждался вокальным мастерством пернатого певчего. Лёгкий ветерок скользил по моему лицу, безмятежность, покой и умиротворение разливались по натруженным чреслам. Хотелось лежать так целую вечность – неподвижно, словно тюлень на лежбище, – но какое-то излишне любопытное насекомое ползло по щеке, щекоча мою кожу тонкими лапками.

Двигаться было лень. Я скорчил рожицу в надежде согнать муху (ну или кто там полз по мне), но это лишь усугубило ситуацию. Букашка забегала ещё быстрее, будто решила, что я гримасничаю от удовольствия. Тогда я попытался сдуть назойливое создание. Бесполезно. Это помогало лишь на секунду, потом всё начиналось с нуля.