Тени прошлого

Вернувшись к кровати, она отдала мне шприц и присев, начала быстро сжимать и разжимать кулачок. Сев, я с трудом заставил свои руки не дрожать, а затем поцеловал Эсфирь в сгиб локтя и аккуратно ввёл иглу. Набрав кровь, я почувствовал, как меня опять пленяет аромат и, не удержавшись, припал к ранке и слизал выступившую капельку. «Интересно, как потом я буду относиться к вкусу её крови и аромату, когда стану альдемургом? Он по-прежнему будет меня пьянить или уже нет?».

-Ну что ж, давай, вводи, - с энтузиазмом сказал я, а внутри всё сжалось от страха неизвестного.

Эсфирь забрала шприц, и наклонившись, приложила руку к моей щеке, а потом с нежностью произнесла:

-Бруно, я люблю тебя. Обещаю, что приложу все усилия, чтобы ты не пожалел об обращении. У нас с тобой будет настоящая семья, и я всегда буду рядом с тобой.

-И я тебя люблю, мой ангелочек. А теперь поцелуй меня и вводи иглу. Чем быстрее ты это сделаешь, тем меньше я буду нервничать.

Припав к губам, она страстно меня поцеловала, а затем ввела шприц в вену и впрыснула свою кровь.

«Вот и всё! Назад дороги нет. Как говорит мама – или пан, или пропал. Или я стану альдемургом, или умру» - подумал я, прислушиваясь к своим ощущениям. Но ничего необычного не происходило.

-Что-нибудь ощущаешь? – Эсфирь положила мне ладошку на лоб и внимательно посмотрела в глаза.

-Нет, ничего, - ответил я. – Но в принципе, когда мы обращали людей, первые пятнадцать – двадцать минут тоже ничего не происходило, пока нанокриты делились, а вот потом начинался ад. Температура поднималась, и они начинали гореть. Эта мука длилась почти полтора часа, но мама рассказывала, что ей они казались вечностью, и она кричала от боли. А потом она умерла и только спустя пятнадцать – двадцать минут сердце вновь забилось, и она стала вампиром. Затем ещё сутки идёт сам процесс преображения. Поэтому сейчас можно ожидать чего угодно. Если я буду кричать и рвать себе волосы на голове, сильно не расстраивайся, это нормально.

-Хорошо, - Эсфирь испуганно посмотрела на меня.

-Папа рассказывал, что ему даже пришлось чуть ли не драться с мамой. Так что если я начну пытаться себя покалечить, просто не дай мне это сделать и попытайся меня обездвижить.

С каждой секундой в её глазах прибавлялся страх, и я ободряюще сжал её ладонь, хотя и сам сейчас боялся не меньше.

-Вот увидишь, всё будет хорошо. Я в этом уверен. Ну, поболит чуть-чуть, помучаюсь, зато потом мы всегда будет вместе. Ради тебя я и не такое готов перенести.

-Бруно, ты самый лучший парень на свете. Обещаю, что всю боль я потом компенсирую тебе любовью, - у неё на глазах навернулись слёзы.

-Угу, ещё как компенсируешь! С кровати у меня не будешь вылезать! – игриво ответил я.

-Кому что, а он про секс! Ты неисправим! – она рассмеялась, глядя на меня.

-Это у нас наследственное. Все в роду так…

Почувствовав нарастающий внутри жар, я осёкся, и Эсфирь тут же нахмурилась.

-У тебя поднимается температура, - констатировала она.

-Да, внутри как-то всё не очень приятно горит.

Спустя ещё минуту температура повысилась опять и я начал ёрзать, чтобы хоть как-то снять жжение. Эсфирь тоже как-то непонятно начала вздрагивать, а щёки у неё порозовели, и я непонимающе посмотрел на неё. «Твою мать! Она же эмпат и чувствует всё, что чувствую я!».

-Выйди из дома, - попросил я. – Не хочу, чтобы ты чувствовала мою боль.

-Нет, я буду с тобой, - твёрдо ответила она, и взяла меня за руки.

-Хорошая моя, ну зачем тебе себя мучить? Пожалуйста, подожди на улице.

-Бруно, я буду здесь! Ты из-за меня сейчас всё это переживаешь, и я тебя не брошу.

Поняв, что спорить бесполезно, я вздохнул и снова сосредоточился на своих ощущениях. Кожа и всё внутри продолжало гореть, но это было не так уж и нестерпимо, а потом я неожиданно для себя почувствовал сонливость.

-Я хочу спать, - зевнув, произнёс я.

-Тогда поспи, - прошептала Эсфирь.

Веки с каждой секундой тяжелели, и я понял, что бороться со сном невозможно. «Может так и должно быть? И лучше не сопротивляться сну?» - вяло подумал я, закрывая глаза. «И вообще, если ничего не получится, то лучше умереть во сне, чем в страшных муках» - сказал я себе и провалился в пустоту…

Открыв глаза, я понял, что лежу на животе. «Жив, а это уже хорошо. Теперь осталось понять – было обращение или нет. Боли то ведь не было. Лишь лёгкий дискомфорт от жжения».

Только я попробовал повернуться на бок, как рядом со мной появилась Эсфирь.

-Бруно! Наконец-то! – воскликнула она. – Ты пришёл в себя!

Веки у неё были припухшими от слёз, но глаза светились от счастья.

-Неужели всё так плохо, и я так ужасен, что ты лила надо мной слёзы? – спросил я, протягивая к ней руку.

-Нет, ты прекрасен! Просто ты три дня не приходил в себя, и я уже не знала, что делать.

-Три дня? Ого! Значит, обращение всё же было?!

-Да, - она улыбнулась.

-И крылья у меня уже есть? – я покосился на свою спину.