Тени прошлого

— Добрый вечер, Пашенька. А я вот все думаю, и чего это Паши так долго нет с работы? Как остался один, так работы прибавилось? — язвительно улыбнулась она. — И хитро стрельнув в него своим острым взглядом, молодо хохотнула: «Или загулял где, на стороне?».

— Ага, с тобой тут загуляешь, — беззлобно огрызнулся Павел, — стоишь тут на стреме…. попробуй, загуляй…

— Да ладно уж. На стреме, на стреме, — сделав вид, что оскорбилась, пробурчала баба Катя, — уж и пошутить нельзя. По мне, так гуляй, пока гуляется. И вдруг, по — молодому рассмеявшись, прокричала ему вслед, — гуляй, Паша, пока еще гуляется. А то доживешь до моих лет, и вспомнить нечего будет…. А так, хоть воспоминания останутся.

— И много их у тебя? — приостанавливаясь, улыбнулся Павел.

— Кого? — насторожилась баба Катя.

— Воспоминаний этих.

— Аа-аа-а, — махнула рукой в его сторону, погрустневшая вдруг старушка. — Много, Пашенька, много…

— С грехами, или без? — продолжал улыбаться Павел.

— Да ну тебя, — как-то сразу засуетилась баба Катя, поправляя на голове темно-синего сатина платок, — седой, лысый, а туда же…. Ты мне вот что лучше скажи. Бабы болтают, где-то в нашем дворе мужик вены порезал…. Не слыхал?

— Не слышал, баба Катя, — слукавил Павел, и скрылся в подъезде.

В прихожей Паве сразу подошел к телефону, перемотал пленку и включил звук.

Первый звонок был от Вити Лустенко. Поздоровавшись, он попросил завтрашний вечер не занимать. Обещал перезвонить после восемнадцати.

Вторым звонок был от Васькова. Тот тоже был предельно краток:

— Александрыч, к восемнадцати буду у тебя дома. Есть разговор.

И все. Звонков больше не было.

На улице Васьков пришел в себя не сразу. Передача материалов в прокуратуре Мохову, дача пояснений по всем, казалось бы, совсем мелочным вопросам, а если быть точнее, их деталям, вымотали его основательно. А тут еще дернуло его усомниться в выдвинутой прокуратурой основной версии — самоубийстве Мухина…

У него еще продолжал звучать в ушах ехидный голос Мохова: «Был бы ты капитаном, майор, я бы тебе сказал, — эх, капитан, никогда не будешь ты майором. А поскольку ты уже майор, я бы тебе посоветовал, — не строй из себя умника…».

Остановившись в тени набухающего бутонами каштана, Васьков в сердцах выругался и, покосившись на окна прокуратуры, достал из кармана мобильник. Попытался связаться с Калинником. Но его телефон был в пределах недосягаемости. Тогда он позвонил ему домой на автоответчик, и передал, что сегодня в восемнадцать будет у того дома. Он знал, что у Павла сегодня короткий рабочий день, и был уверен, что к этому времени тот будет у себя.

Выехав с прокурорской стоянки на проезжую часть улицы, Васьков облегченно вздохнул и улыбнулся.

— И чего я гоношусь? — удивленно спросил он себя. — Действительно, что мне больше других надо? Ну, забрали дела, ну и хрен с ними…. Баба с возу, кобыле легче, — вспомнилась ему давно избитая, но всегда актуальная пословица, и неожиданно для себя поморщился, — свербящее чувство недовольства собой, не отпускало его.

Он ехал медленно и даже не заметил, как потемнело небо, и стал накрапывать дождь. Достал мобильник и позвонил в отдел. Трубку взял Томилин. Васьков предупредил, что едет по делам, и в случае необходимости, его можно будет разыскать по мобильной связи.

Дождь то усиливался, то затихал. Холодный ливень бил по ветровому стеклу машины, превращая его в темное, покрытое морщинами зеркало. Он осторожно притормозил у нужного подъезда и решительно вылез из машины. Прошелся взглядом по окнам квартиры своего друга и, вжав голову в плечи, вбежал в подъезд.

— Чаю, кофе? — улыбнулся Павел, встречая в прихожей промокшего Васькова.

— И то, и другое, — ответно улыбнулся тот и, сняв намокшие туфли, и сунув ноги в стоявшие у дверей свободные тапки, без приглашения прошагал в кухню.

— Ты знаешь, Миша, — обратился к другу Павел, когда они, устроившись за столом, осторожно прихлебывали горячий кофе. — Я почему-то не верю, что Мухин прирезал Петрова из-за прошлых обид. Увел, видите ли, его жену…. Ну и что? Да такие случаи, сплошь да рядом… Он, что, так любил ее?..

— Выходит, любил, Александрыч. Выходит, любил… — как бы про себя пробормотал Васьков…. — Томилин по прежнему месту жительства Мухина, опросил всех соседей. Скандалы, говорят, были офиногенные…. Вот так — то, Александрыч. — Васьков отодвинул от себя пустую кружку и потянулся за сигаретами.

— А что Петров — младший говорит по этому поводу, — Павел пододвинул пепельницу поближе к Васькову. — В этом доме, по крайне мере, ни я, ни соседи по подъезду, ни разу не видели, чтобы к старику приходила какая-нибудь дама. Уж кто-кто, а баба Катя, узнала бы первая.

Сын говорит, что они встречались где-то на стороне. Он и сам-то об этом узнал случайно. Как-то он приехал к отцу в гости и был дома один. А тут телефонный звонок.

— Понятно, — кашлянул Павел, туша недокуренную сигарету в пепельнице. — А как тогда с исчезнувшей тетрадью? Может, и не было никакой тетради?