Тени прошлого — тени будущего

— Это была борьба жизни будущего и жизни сейчас.

— Пусть так. Закрыли почти все производственные базы — сняли сначала бойцов, после — офицерский состав…

— Тогда люди генетически, главным образом, не по рангу, делились… У них какие-то другие категории основными были — первый и второй пол. А звание им вообще после активации давали…

— Верно. Их не в соответствии со званием кодировали — им звание в соответствии с их программой присваивали…

— Нет. У них звание нужно было лично заслужить. Проявишь себя где-нибудь — повысят. По принципу — этого достаточно, чтобы офицером стать… Тупо.

— Точно. Но это было еще у смертных. Полусмертным его уже по более точным данным определяли. И первой фазы времени — «ребенок» — у них уже не было. А последнюю фазу времени — «старик» — они проходили замедленно.

— Первым с конвейеров сняли противостоящий пол…

— Противопоставленный. А потом и весь офицерский состав… точнее, всех полусмертных. Закрыли все их технические базы — перестроили их под другие программы… И создали — бессмертных… Первое поколение не прошло — разработали второе. А после полусмертным жизнь остановили — перестали коррекции по продлению проводить. Пусть с боем — с этим справились.

— Ясное дело…

— А теперь главное. Они почти уничтожили этот мир теми запредельными технологиями, как смертные… Но они не остановили эти технологии — не смогли. Им пришлось запустить тормоз… И они сделали это, хоть и через силу.

— Еще бы не через силу… Приход бессмертных, скорее, нужно обозначить тотальной ликвидацией полусмертных…

— Герф, гражданские войны — это не ликвидации. То, что бунты жестоко подавили, — это другое.

— Другое. А прекращение коррекций жизни — это уничтожение.

— Это лишь подверженность обычному для тех людей старению. Полусмертные, сколько им жизнь ни продляй, все равно старели и умирали.

— Да не важно — их уже нет давно.

— Они не справились с остановкой тех технологий…

— Они же не были бессмертными.

— Не в этом дело… Они не справились и отдали этот мир нам.

— А что они могли еще сделать?

— Ничего. Об этом и речь. Мы смогли замедлить этот прогресс. Но мы еще не смогли перейти на его высшую ступень.

— Конечно, дойти до его полной остановки или вообще до другого уровня — это ж не раз плюнуть.

— Я о том же. Полусмертные дошли до того, что будущее не для них, и дали человечеству следующей ступени большую силу. Они создали новую машину жизни — более точную и прочную военную систему. Но и этой системе устоять теперь трудно.

— Ты к чему клонишь?

— Смертные отыскали выход из смерти еще случайно, полусмертные уже предусмотрели его… Мы — бессмертные — и есть этот выход. Мы должны определить наше будущее.

— Офицеры должны. Предоставь определение нашего будущего им.

— Это не может быть предоставлено только им. Мы все вместе держим этот проход открытым — только, похоже, не изо всех сил. Офицеры определяют направление пути, а дороги прокладываем мы. Но как бы настойчиво мы по ним не продвигались вперед — что-то неизменно встает преградой у нас на пути. И порой мы не способны разбить такую преграду без ударной отдачи, которой нас просто сшибет с ног. Это наши ошибки, Герф, — они заступают нам дорогу. И мы не порешим их, пока не отдадим этому бою всех наших сил. А большую их часть мы сейчас отдаем системе — огромному и сложному в управлении аппарату.

— Который поддерживает нашу жизнь…

— Верно. Но он больше и сложнее, чем это необходимо. Он инертен, Герф. С каждым рывком вперед он требует порядком больше энергии… И остановить его трудно… и перенаправить…

— Влад, мы от системы получаем больше сил, чем отдаем…

— Нет, Герф. От всего в итоге мы получаем ровно столько, сколько даем.

— Точно…

— И чтоб что-то получить, нужно приложить силу, равную отдаче. А требует этот системный аппарат все больше и больше… Нам не хватает на него сил, Герф.

— Я что-то не…

— Ты пойми, будущее у нас подобно тяжелой бункерной двери — ошиблись мы с кодом, и створы по программе сводятся. И сомкнутся они так, что больше мы их не разомкнем. И пока правильный код не подберем, будем вынуждены их силой разводить. Мы ошиблись с кодом к будущему. Что систему с такими габаритами нам через такой узкий проход не провести — ясно. И теперь заняты мы тем, что только и думаем, как подобрать этот код. Точнее, одни высшие офицеры, как машины, считают, что нужно подбирать коды, другие, как пилоты истребителей, — что нужно проводить систему прямиком через этот проход. И у тех, и у других, если что-то вообще выйдет, то не просто. Они могут разбить систему. Но это еще не значит, что никто больше не пройдет через почти сомкнутые створы этих почти запертых дверей.

— Понял я… Таким мощным аппаратом и правда править тяжело. Не зря ж у нас по плану его упрощение и облегчение следует… Но это только после войны — сейчас мы у войны в плену… До окончания боевых действий с этим никаких вариантов нет… И если такой огромный аппарат разобьют — удар будет таким, что и обломки пылью разнесет. А из таких руин — из пыли систему никому не поднять…