Тени прошлого. Восставшие

– Считай, как хочешь, Мустафа, переубеждать не буду, но и лишнего ты не услышишь. Не потому, что не доверяю, потому что не хочу подвергать тебя опасности. Скоро в кишлак заявятся американцы и начнут «зачистку».

– А смысл? Нет, если, конечно, ты оставил следы в «зеленке» или в овраге, то тогда конечно, но ты же русский офицер, ты воевал. Что в таком случае искать американцам или полиции в кишлаке? Ведь только идиот притащит домой использованный комплекс или какое-то другое оружие. Ты не идиот, ты умный, очень умный.

– Ну, посмотрим.

– А чего смотреть? Приехать полиция, конечно, приедет, возможно с представителем Директората безопасности. Но шума большого не будет. И полетов в ближайшее время тоже. Ты как минимум недели на две, как это пишут в газетах, «закрыл» небо над Кабулом и провинцией.

Файдар встал, потянулся:

– Вроде не делал ничего особенного, а устал, возраст, наверное, берет свое.

– Скажи, Видад, ты мог и летчиков расстрелять. Почему не сделал это?

– Подумай сам.

– А, ну да, ты же русский. Вы такие подлости не делаете.

– Я тебе ничего не говорил.

– Хочешь, поклянусь перед полицейским, что все утром просидел с тобой на этой самой скамейке?

– Не хочу, нас с Гафаром видели вместе.

– Тогда, скажу, что ездил с вами. Куда, кстати?

– Не надо ничего. Ты завтра приходи. Хотя для тебя двери моего дома всегда открыты.

– Приду. Завтра, сегодня работы много.

– Если тебе дадут работать.

С запада селения раздался вой сирен. Возник и стих.

– А вот и «гости» дорогие пожаловали, – усмехнулся арычник, – ну я пошел на поля.

– Давай.

Файдар же прошел во двор.

Вышел из дома Гафар. Он был бледен.

– Что с тобой, сын?

– Полиция, возможно, американцы.

– Ну и что? Мы ездили в Будак, я остался у мечети, ты поехал к Али, купил муку. Потом подобрал меня, и мы вернулись.

– А зачем ты ездил в мечеть Будака, когда у нас своя есть?

– А вот это уже никого не касается. Мы свободные люди и вольны поступать как хотим.

– Ты уверен, что в овраге они ничего не нашли?

– Вот об этом не думай. Мы ездили в Будак за мукой. И вообще, у нас завтра седьмой день поминок. Занимайся хозяйством, пусть Гела зовет женщин, на полицию не обращайте внимания.

– А ты?

– Я пойду посмотрю, что за наезд в кишлак такой.

– Будь осторожен.

– Я, сын, всегда осторожен.

Файдар вышел на улицу, когда староста селения объявил сбор мужчинам. Народ начал собираться у мечети. Приехали полицейские и офицер НДБ, американцев не было. Сначала сотрудник безопасности выступил и объявил, что за кишлаком Чаран из ПЗРК был сбит американский «F-15». Затем он прошел в здание поселковой администрации, и полицейские начали вызывать туда мужчин селения по одному. Сотрудник Национального директората безопасности особо не усердствовал. Задавал одинаковые вопросы, делал какие-то записи, при этом держа выставленным на столе диктофон.

Наступила очередь Файдара.

Тот вошел спокойный, невозмутимый:

– Салам, офицер!

– Салам. Видад Файдар?

– Да.

– С тобой проживает семья сына. Где Гафар Файдар?

– Занимается подготовкой завтрашних поминок.

– Поминок? Погоди, Файдар, Файдар, – офицер посмотрел на Видада, – это твою жену и дочь по ошибке разбомбили ВВС сил по поддержанию безопасности, когда охотились за бандой талибов?

– Не только жену и дочь, но и всех родственников, как с нашей стороны, так и со стороны жениха, и еще едва ли не половину Урдуна.

– Хм. К сожалению, такое иногда бывает.

– Не часто ли, господин офицер? То госпиталь, то похороны, то свадьба. Американцы в Афганистане разучились воевать? Или они и не умели этого?

– Прекрати ненужные разговоры. Значит, у тебя есть причина ненавидеть американцев, так?

– Я и ненавижу их. И молю Всевышнего, чтобы они быстрее убрались из страны.

– А что это ты так за страну беспокоишься? Ведь ты по национальности русский? Бывший капитан советских ВВС, командир вертолета.

– Тебе, офицер, если известно это, то должно быть известно и другое. Я попал в плен. А потом остался здесь, обретя семью, новую веру и новую родину. Я такой же, как ты. Ведь в Афганистане живет много национальностей. Вот ты, по-моему, узбек.

Сотрудник НДБ недовольно сощурился:

– Не обо мне речь, о тебе. Где был утром?

– С сыном ездил в Будак.

Офицер НДБ едва не подпрыгнул:

– Вот как? И когда это было?

– Выехали где-то без двадцати десять.

– Следовательно, в 11:00 могли быть в лесу за Чараном?

– В принципе, могли. Но нам там делать нечего. Мы ехали в Будак, я вышел у мечети, там были люди, они должны опознать, а сын проехал к мукомолу Али, он известен на весь район. У него сын купил два мешка муки. Когда ехали назад, слышали сильный взрыв, видели дым за лесом.

– А больше никого и ничего не видели?

– Машины – попутки, встречные были.

– Что-то мне подсказывает, не всю правду ты говоришь, бывший капитан Фролов.

– А ты мозгами пораскинь, офицер?

– Что?

– Мозгами, говорю, пораскинь? Ты же подозреваешь меня с сыном?

– Вы могли быть там.

– Так вот и говорю, пораскинь, если я хотел бы сбить самолет, то, во-первых, где взял бы ПЗРК? Это не карабин, не автомат и даже не РРПГ. Те еще можно купить. Но ПЗРК? И найдешь, никаких денег не хватит купить.