Тени пустыни

Да, губернатор ничуть не огорчился. Иногда неплохо «подложить дохлого осла» господину Анко Хамберу. Губернатор утешил себя, что заручился железным алиби. Он находится в гостях у афганцев и ничего не знает. И если, в конце концов, Анко Хамбер интересуется этой рыжей большевичкой, то нечего путать его, губернатора, в свои дела.

Он не удержался и захохотал. Он представил себе лицо Анко Хамбера и Али Алескера, когда начальник жандармерии у них из–под носа уведет красавицу.

— Хо–хо–хо! — рычал он.

Губернатор не счел нужным поделиться причиной своей веселости с невежливыми афганцами. Он им еще припомнит неслыханное обращение со своей губернаторской персоной. А пока не лучше ли посбить с них спесь, подпортить им настроение?

— Не сочтите за назойливость, господин консул, — сказал он. — Что там за афганский караван?.. Где–то в районе… Хафа?.. Вы в курсе?

Консул быстро взглянул на Гуляма и небрежно бросил:

— Нет, я не в курсе. А о каком караване вы изволите говорить, ваше превосходительство?

— Караван с контрабандным оружием…

— Да? — разыграл довольно неловко удивление консул. — И вы считаете, что караван… с контрабандой?

— Боюсь серьезных осложнений. Луры из охраны каравана застрелили жандармов, когда они хотели проверить вьюки. Пролилась кровь… Владелец каравана ответит перед законом…

Консул посмотрел на Гуляма.

— Возможно мирно уладить инцидент?..

— Закон остается законом. Тегеран отдал приказ арестовать владельца каравана. Кто бы он ни был, его предадут военному суду… Груз конфискуется. Семьи убитых возмущены… Вопиют о мести…

Гулям перебил:

— Семьи убитых жандармов уже предъявили цену крови?

Негодованию его превосходительства не было границ. Все цветы красноречия он посвятил обличению порока мздоимства и взяточничества.

Горячая губернаторская речь никакого впечатления на консула не произвела. Он нетерпеливо спросил:

— Сколько?

— Но случай весьма серьезный.

— Сколько? — повторил вопрос консул.

В соседней комнате послышался звон шпор. Прибыл начальник жандармерии. Его попросили войти.

Губы жандарма прыгали. Он доложил:

— В доме помещика Али Алескера ханум не оказалось.

— Что такое?! — завопил губернатор.

— Господин Али Алескер отбыл с ханум в английское консульство. На набережной канала у священного квартала против усыпальницы Гарун–аль–Рашида автомобиль господина Али Алескера врезался в толпу богомольцев. Разгневанные священнослужители и прислужники перевернули автомобиль. Господин Али Алескер получил ушибы. Дама исчезла…

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Не будь таким сладким, чтобы проглотили. Не будь таким горьким, чтобы плевались.

К а ш к а и

Одежда перса, наружность узбека, язык туркмена… В таком обличье пройти через весь северный Хорасан трудно, почти невозможно. Но Зуфар говорил по–персидски с трудом, курдского он не знал, а туркменский был для него почти родным. Кроме курдской шапки и чухи, в его внешнем облике нечего курдского не было. Но в Хорасане лучше выдавать себя за курда, нежели за текинца. Текинцев здесь не любят. У хорасанцев старые с ними счеты. Еще со времени аламана — набегов. Полвека прошло, но в Северной Пруссии калтаманов, угонявших персов в рабство, не забыли…

На дорогах Хорасана курд обычный прохожий, и внимания на него не обращают. Мало ли нищих безработных курдов шляется по дорогам. Курдами даже жандармы не интересуются.