Тени. Разум

Лера держала два салона: студию красоты с претензией на люкс «Елена», где Жене предстояло ошиваться ближайшую неделю, и эконом-парикмахерскую, едва выходящую на самоокупаемость. Лера еще мечтала открыть что-то концептуальное, творческое, в центре Петербурга, куда бы ходили знающие толк в моде хипстеры. Ей не раз предлагали перестать возиться с полудохлой лошадью, продать эконом и открыть новую студию в центре, но Лера категорически отказывалась. Она говорила, что в кризис, который, по ее мнению, вот-вот должен разразиться, начинать, по сути, новый бизнес слишком рискованно, а вот лошадь имеет шанс резко ожить.

Пока кризис не нагрянул, она развивала студию красоты в соседнем квартале. До настоящего люкса там было далеко, «Елена» представляла собой обычную мещанскую парикмахерскую с кабинетами маникюра и косметолога, которых навалом в каждом спальном районе.

Женя потоптался на крыльце, и зашел внутрь, и оглядел свое новое место работы. Лаконичный черно-белый интерьер, который придумала Лера, чтобы максимально сэкономить, сейчас считался модным минимализмом. В этом был особый талант Леры – при минимуме затраченных ресурсов получить максимальный результат. Она могла из говна и соломы построить дом и продать его как эко-коттедж.

Женя всегда помогал Лере по мелочи и знал всех сотрудников, кроме мастера маникюра, которая работала всего неделю. За пару часов, что Женя успел провести на рецепции, она раз двадцать выходила из кабинета под всевозможными предлогами и удивленно косилась. Понять ее было можно, парни-администраторы явление хоть и не самое редкое, но, тем не менее, окутанное легким недопониманием. В «Елене» одно время работал весь из себя стереотипный манерный гей, с макияжем и нарочито жеманными интонациями голоса, еще был парень попроще и побрутальнее, с бородой и незнающей границ страстью к клетчатым рубашкам, но тоже очень ухоженный. У Жени же волнистые волосы торчали в разные стороны, одежда была застиранной, местами рваной и явно не знавшей утюга – все это было сделано специально, в угоду странной, распространенной в глубоком андеграунде моде. Образ, прекрасно подходивший для тату-студии, но слишком экзотичный для обычного салона красоты.

Несмотря на тотальное несоответствие дресс-коду, работал Женя отлично. Он быстро навел порядок в каракулях предыдущего админа, обзвонил всех записанных на день, сделал уточнения в расписании и, чтобы не сидеть без дела, пошел проверять запасы краски. Лера составила целый список цветов, которые постоянно заканчиваются в самое неподходящее время. Проведя ревизию и чуть не опрокинув на себя шкаф, Женя направился обратно, думая, чем бы еще себя развлечь. Краем глаза он заметил знакомое лицо – в кресле, сжавшись как большой неуклюжий колобок, сидела та стремненькая девчушка, Настя, с которой поцапалась Юля. Она тоже заметила Женю, и притворяться незнакомцами было глупо.

– Привет! Ты прости Юльку. У нее сейчас трудный период, она на всех срывается по поводу и без, – Женя решил не ходить вокруг да около.

– Ну да, конечно, трудный период же у нее одной, – вздохнула Настя и добавила: – Не бери в голову, ты здесь ни при чем.

Женя хотел ответить, но подошла Олеся, парикмахер, и бодро спросила:

– Ну, что будем делать? Ух ты! Какой шикарный цвет! Жень, ты только посмотри! И качество волос какое прекрасное!

Волосы действительно были шикарные, Женя запустил в них руку и потрогал кончики. Догадка родилась сама собой.

– Ты недавно подстриглась?

– Да, они до поясницы были, – не без гордости ответила Настя, – летом отрезала, а теперь жалею.

– А зачем отрезала? – удивилась Олеся.

– Не знаю… В парикмахерской убедили, сказали, что каре очень модное и идеально подойдет моему лицу…

Олеся и Женя переглянулись, одновременно догадавшись, что произошло.

– А срезанные волосы ты куда дела? – осторожно спросила Олеся.

– Там оставила, – пожала плечами Настя, явно не понимая, что могла их продать. – А зачем они мне, обратно же не пришить? А в парикмахерской сказали, что им, может, пригодятся, а мне десять процентов скидки за них сделали.

Олеся прикусила язык.

– Это что же за парикмахерская такая? – максимально спокойно спросил Женя, хотя внутри закипел, как забытое на плите молоко.

– У школы, в соседнем доме, где «Пятерочка». Мама потом ходила с ними ругалась…

Олеся сделала, по мнению Жени, очень крутую стрижку, в красавицу от этого Настя не превратилась, но стало намного лучше. По крайней мере, девушка теперь не выглядела как тетка.

Как только за Настей закрылась дверь, Олесю прорвало:

– Вот же мудаки! Руки им поотрывать надо! Уроды! Так поступить с ребенком!

– А что случилось? – из кабинета показалась мастер маникюра.

– Девушку обманом уговорили срезать шикарные длинные волосы, волосы оставили себе, разумеется, – мрачно ответил Женя.

– Афигеть… Это чтобы волосы продать?

– Ага, – кивнула Олеся, – такие волосы тысяч сорок стоят.

– Это в какой парикмахерской было?

– Да в этой «Криворучке» у «Пятерочки», к нам уже не первый раз приходят перестригаться от них, – скривилась Олеся.