Тени сгущаются

Келл слегка дрожал. У него отобрали плащ, а заодно сняли с шеи все амулеты для путешествий. Он даже не сопротивлялся – настолько был ошарашен, когда стражники, подойдя с двух сторон, защелкнули на нем наручники. Потом до него дошло, что это происходит наяву, но было уже поздно.

За прошедшие часы гнев Келла остыл и затвердел.

Камеру охраняли два стражника. Они смотрели на него со смесью страха и удивления, как будто ждали, что сейчас он выкинет какой-нибудь фокус. Келл закрыл глаза и попытался уснуть.

На лестнице зазвучали шаги. Кто бы это мог быть?

Тирен уже навещал его. Келл тогда задал старику один-единственный вопрос:

– Вы знали про Лайлу?

Взгляд Тирена послужил исчерпывающим ответом.

Шаги приблизились. Келл поднял голову, ожидая увидеть короля или Рая. Но это была королева.

Эмира стояла по другую сторону решетки в своих королевских красно-золотых одеждах, с выражением заботы и тревоги на лице. Невозможно было разглядеть, то ли она на самом деле радуется его заключению, то ли ее это печалит. Келл попытался поймать ее взгляд, и не смог.

– У тебя есть все необходимое? – спросила она, как будто он был гостем в бархатном крыле дворца, а не узником. У Келла чуть не вырвался смешок. Но он промолчал.

Эмира коснулась прутьев, словно проверяя их прочность.

– Не надо было доводить до этого.

Она собралась уйти, но Келл подался вперед.

– Королева, вы меня ненавидите?

– Келл, – ласково сказала она. – Как я могу? – В нем что-то смягчилось. Ее темные глаза наконец-то встретили его взгляд. – Ты же вернул мне сына.

Эти слова резали, как нож. Когда-то она утверждала, что у нее не один сын, а двое. Если он даже и не потерял ее любовь, то сыном считаться уж точно перестал.

– Вы знали ее? – спросил Келл.

– Кого?

– Мою настоящую мать.

Лицо Эмиры посуровело, губы сжались.

Вдруг над головой хлопнула дверь.

– Где он? – По лестнице с топотом сбежал Рай.

Келл чувствовал его чуть ли не за милю – гнев принца сплетался с его собственным, растекался горячей лавой по холодной ненависти Келла. Рай ворвался в тюрьму, увидел Келла за решеткой и побелел.

– Выпустите его сейчас же, – приказал принц.

Стражники склонили головы, но не сдвинулись с места.

– Рай, – начала Эмира и протянула руку к сыну.

– Мама, отстань! – отмахнулся он и снова обратился к стражникам: – Если не выпускаете его, то впустите меня к нему. Я приказываю.

Стражники опять не шелохнулись.

– В чем его обвиняют? – прорычал Рай.

– В государственной измене, – ответила Эмира, а стражники в это же самое время хором произнесли:

– В неповиновении королю.

– Я постоянно не повинуюсь королю, – заявил Рай. – Вы же меня за это не арестовываете. – Он протянул руки. Келл смотрел на перепалку и думал, как же холодно. Холод растекался по телу, как изморозь. Ну и пусть. Келл слишком устал, чтобы это его заботило.

– Я этого не потерплю! – Рай ухватился за решетку, открыв взорам золотой рукав. Там, где были нацарапаны буквы, ткань пропиталась кровью.

Эмира побледнела.

– Рай, ты ранен! – Ее взгляд с укоризной устремился на Келла, как будто это он был во всем виноват. – Что это…

По лестнице опять загрохотали сапоги, и появился король. Его широкий силуэт закрыл собой дверь. Максим бросил взгляд на жену, на сына и коротко сказал:

– Уходите.

– Отец, как ты мог? – крикнул Рай.

– Он нарушил закон, – ответила королева.

– Он мой брат!

– Он не…

– Прочь! – взревел король. Королева умолкла, Рай, безвольно уронив руки, поглядел на Келла. Тот кивнул:

– Иди.

Рай покачал головой и вышел. Эмира, как тень, побрела следом за ним, а Келл остался с королем один на один.

Мимо Лайлы вихрем промчался принц.

Через несколько секунд она услышала грохот и, обернувшись, увидела, что Рай держится за ближайший резной комод, а у его ног валяется разбитая вдребезги ваза. Вода выплеснулась на ковер и растеклась по каменному полу, цветы рассыпались среди осколков. С Рая свалилась корона, темные кудри растрепались. Плечи тряслись от гнева, пальцы, вцепившиеся в полку, побелели.

Лайла понимала, что надо бы ускользнуть потихоньку, пока Рай ее не заметил, но ноги сами вынесли ее навстречу принцу. Она осторожно переступила через груду лепестков и битого стекла.

– Что тебе сделала эта ваза? – спросила она, прислонившись плечом к стене.

Рай поднял золотистые глаза с красными кругами.

– Попалась под горячую руку, – пояснил он без тени веселья.

Рай опустил голову и судорожно вздохнул. Лайла заколебалась. Она понимала, что надо бы поклониться, поцеловать ему руку, как-то выразить почтение или хотя бы объяснить, что она делает тут, в личных дворцовых покоях, так близко к тюрьме, – но вместо этого, прищелкнув пальцами, она вытащила на свет небольшой ножик.

– Кого надо убить?

Рай издал сдавленный звук, то ли смех, то ли всхлип, и тяжело опустился на пол.

Лайла присела рядом, потом осторожно подвинулась и привалилась спиной к комоду. Вытянула ноги, и стоптанные сапоги утонули в высоком ворсе ковра.