Тени Шаттенбурга

– Узнаем, – буркнул капитан, направляясь к своему коридору; теперь, когда у него появилась простая и понятная цель, он окончательно успокоился. Черный зев туннеля, украшенный зубьями сталагмитов, походил на огромную оскалившуюся пасть, и Девенпорта передернуло при мысли, что глотка чудовища вполне может привести к его желудку. Но, отбросив прочь мрачные думы, наемник шагнул под каменные клыки.

* * *

Черный свет… Не воплощенная тьма, не противоположность свету, но – нечто темное, почти незримое и вместе с тем умеющее сиять. Это странное сияние и отталкивало, и манило, притягивало взгляд. Марек ловил себя на том, что стоит, уставившись в жутковатое марево, заставлял себя отвести глаза и силился смотреть совсем в другую сторону, но вскоре снова понимал, что вглядывается в дрожащие переливы черного и багрового, пробегающие по Источнику то вверх, то вниз.

«Что я здесь делаю?» – подумал он… в который уже раз.

Иржи был прав: никакого ему нет и не может быть дела до малолетней бродяжки, однажды лишившей его кошеля. И все же ради нее он пришел сюда и уже забрал жизнь совсем незнакомого человека. Да к тому же пришел рука об руку с этим…

Скрипнув зубами, Марек отвернулся от Источника и вперил взгляд во тьму коридора, недавно поглотившую его врага. Микаэль… Микаэль… Микаэль! Следовало вонзить ему в глотку нож! При первой же возможности – ударить наверняка! Почему он этого еще не сделал?! Почему не убьет его прямо сейчас?! Если отправиться вслед за ним туда, в темноту… Николас и Ульрика? Они не остановят, даже не заметят, как он уйдет.

«Ты – Клыкач! Ты видишь во мраке, как волк, и ступаешь тихо, как волк… Он и не успеет понять, кто нанес ему удар!»

Ноги сами собой напряглись, готовые нести в темноту следом за нюрнбержцем.

«Нет! Постой! Что-то не так!»

Марек вздрогнул и потряс головой. Что это с ним такое? Какую бы ненависть он ни питал к Микаэлю, но напасть со спины и убить исподтишка… Клыкачи не нападают сзади, для этого они слишком горды! А он – последний из Клыкачей! Потому-то и пошел вызволять девчонку! Потому-то и придержал до поры свою жажду мести!

Зве-е-ерь… Это же он рычит, подбираясь для прыжка, скалит острые молодые клыки! Давно уже усмиренный, сейчас ни с того ни с сего явил хозяину своеволие! Как несколько дней назад в грязной городской подворотне, но тогда Марек был взбешен и сам приспустил его с поводка, а сейчас-то – отчего?!

Взгляд юноши невольно вернулся к Источнику, устремился в багрово-черное марево. И зверь внутри заурчал – зло, возбужденно.

«Убей его! Настигни! Убей!»

– Ах ты пакость… – пробормотал Марек глухо. – Ужо тебе!

Он не глупая псина, которую можно науськать против ее воли. Расплата не минует убийцу его родичей, но будет она честной и свершится в свое время.

«Пусть даже это не вернет тебе братьев и не возродит отца? – Неожиданная мысль заставила вздрогнуть. – Что ж, ты хотя бы упорен в своей ненависти. Но, когда она уйдет, что придет ей на смену? Радость? Удовлетворение?»

– Быть может… Не знаю я.

«Разве ты настолько наивен, щенок?»

– Отстань! Поди прочь!

«Когда закончишь, в душе останется лишь холодная зола – как в печи, когда прогорят поленья, а уголья рассыплются седым пеплом. Этого хочешь, сын кузнеца?»

– Почему? – прошептал Марек, сглатывая горькие слезы. – Ну почему все время так – или боль… или пустота?

Стиснув рукоять топора, он снова повернулся лицом к туннелям. В этот самый миг тьма, заполняющая левый коридор, шевельнулась. Все тело молодого Клыкача напружинилось, готовое к рывку. Враг?! Он немного успокоился, узнав выскользнувшую из прохода фигуру. Это был всего лишь Девенпорт. Быстро же наемник вернулся…

– Сюда! – Свистящий шепот француза заставил его вновь подобраться. – Все ко мне!

Медлить он не стал – сорвался с места, подскочил тремя длинными мягкими прыжками. Подошли Николас с Ульрикой – министериал с заметной неохотой опирался на плечо баронессы, и Марек вдруг понял, что раны этого человека куда серьезней, чем он пытается всем показать. Тем не менее голос Николаса звучал твердо:

– Идут?

Девенпорт согласно кивнул.

– Сколько их?

– Не знаю. Не смог разглядеть. Но о нас знают едва ли – идут неспешно и не таятся.

– Хорошо, – Николас кивнул. – Значит, примем как родных.

Отзываясь на эти слова, капитан ощерился по-волчьи и отступил влево от прохода, укрываясь за высокой серой глыбой. Баронесса, обнажив свой необычный, гибко подрагивающий клинок, встала чуть поодаль с правой стороны. Сам министериал остался на видном месте возле огромной каменной сосульки, спустившейся почти до дна пещеры, – закутавшись в плащ, он прислонился спиною к известняковому клыку и прикинулся дремлющим.