Тени Шенивашады (СИ)

— Эннори не оставил чётких указаний на это, к сожалению. Но сегодня многие хранители заветов Эннори склоняются к тому, что он сам определит однажды, достаточно ли человек уже готовы принять его, или нет. То есть не обязательно всем быть праведными, и необязательно в Энноранн. Но праведных должно быть больше, чем сейчас — в этом сходятся все.

— А что ждёт Шенивашаду после возвращения Эннори?

— Эннори вернётся, чтобы стать правителем всей Шенивашады, царём мира, царём царей. И люди сами будут падать ему в ноги, каясь за былые прегрешения, каясь за то, что их предки отвергли освещённый им путь. А Эннори дарует всем раскаявшимся прощение и вновь поведёт их за собой, и на сей раз царствию его не будет конца.

— Что же случится с теми, кто не раскается?

— Раскается каждый, кто изжил в себе скверну Владельцев. Те же, кто не изжил, повторят участь Владельцев, — с этими словами священник молитвенно сложил руки и склонил голову.

— Это довольно жестоко, разве нет? — спросил Тагур.

— Лишь истребив последнее пристанище скверны Владельцев в умах людских, можно открыть путь к всеобщему благоденствию.

Картина, которую рисовал священник, не очень-то нравилась Тагуру. Царь мира, истребляющий всех несогласных с его властью — это даже страшнее интриг тзай-тарров. Но ведь за Эрклионом никогда не наблюдалось такой кровожадности. Энноранн всегда была могучим государством, но страсти покорять соседей не проявляла. Хотя, кто знает, что случается с теми, кто уходит за грань жизни, а потому возвращается назад? Чувствуя необходимость здесь и сейчас разузнать побольше, Тагур продолжил спрашивать:

— А как давно Эннори покинул этот мир? И при каких обстоятельствах?

— Эннори покинул мир семьдесят три года назад, — охотно ответил священник. — И было это в Небесном Дворце. Свидетелем того был только регент, которому Эннори в руки передал лично им написанные заветы свои и печать свою.

— А когда же ждёте вы возвращения Эннори?

— Через двадцать семь лет. Было предначертано нам, что век мы будем обречены жить без Эннори за прегрешения наши, за то, что поддавались часто скверне Владельцев.

В этот момент Тагур решил, что услышал уже достаточно. Но он всё же задал один-единственный последний вопрос:

— А как вам живётся сейчас, при регенте?

Священник, вздохнул, помрачнел и ответил не сразу:

— Регент великий человек, но он не Эннори. Он лишь сторож, которого хозяин оставил следить за домом. Как живётся в доме, где нет хозяина, а есть только сторож? Вот так и в Энноранн живётся.

Тагур выслушал, поклонился и поблагодарил священника:

— Спасибо тебе, служитель, развеял ты невежество моё.

Лицо священника расплылся в довольной улыбке.

— Если дорогой виленский гость захочет ещё больше узнать, я всегда рад ответить на любые вопросы.

— Спасибо ещё раз, но сейчас у меня нет вопросов.

Тагур вывел Эрию из храма. Как только они вышли за порог и потихоньку пошли гулять дальше, Эрия, доселе молчавшая, заговорила:

— Как ты думаешь, может Эрклион ещё вернуться в мир?

— Не знаю, — ответил Тагур. — Знаешь, Эрия, нас, виленцев, считают часто бездушными циниками. Так вот, хочешь я тебе своё циничное мнение скажу?

— Давай, рассказывай, — согласилась Эрия. Тагур продолжил шёпотом:

— Думаю я, что этот регент задушил просто спящего Эрклиона, а всем сказал, что он вознёсся к звёздам. И теперь правит вместо него. Якобы по его заветам. А кто в глаза те заветы видел?

Лицо Эрии дёрнулось, и она произнесла, соглашаясь с Тагуром:

— Да уж, такой изобретательный мерзавец, как рэ-Митсу действительно на это способен. Ещё один довод в пользу того, что нам нечего делать в Энноранн. Это уже не золотая мечта Эрклиона.

— Тише! — попытался предостеречь девушку Тагур, но она лишь отмахнулась от него.

— Я уже не боюсь ничего, — сказала она. — Ещё утром боялась, а сейчас, после рассказа священника — не боюсь. Регент — средоточие скверны, и знаешь, чего я хочу? Чтобы Эрклион пробудился и покарал мерзавца первым.

— Да что же у вас там произошло! — едва ли не вскричал Тагур.

— В Итуэдозе. Обо всём — в Итуэдозе, — отрезала Эрия.

На этих словах их разговор закончился. Они продолжили прогулку в тишине, лишь изредка переговариваясь. Побродив по городу ещё где-то часа два, они решили вернуться в гостиницу. Путь туда занял ещё около часа. Передвигаться по городу, раз уж у них не было денег, приходилось исключительно пешком. И когда они, уставшие с дороги и дико голодные, ввалились в гостиницу, им навстречу тотчас же выскочил Цзенну тэ-Хень.

— Где вы были? — с тревогой в голосе спросил он. — Мы вас потеряли! Вы как вернулись из Дворца, так и исчезли!

— Мы гуляли, Цзенну, — ответил Тагур. — И сейчас хотели бы поесть.

— Поесть? Что? Ах да, вы же остались без денег, — Цзенну тэ-Хень выглядел каким-то рассеянным, он даже не обратил внимание на то, что Тагур назвал его лишь Цзенну, что в Энноранн было позволительно только очень близким друзьям.