Тени Шенивашады

— А что потом? Как ты попала в Итуэдоз?

— Потому у меня обнаружились способности тзай-тарра, и меня продали в Орден.

— Продали? — Тагур вдруг осознал, что вообще ничего не знает ни об Эрие, ни об Ордене.

— Да, и я, и мои родители были рабами. Хозяева, если у них обнаруживаются тзай-тарры, сразу стремятся продать их Ордену за очень хорошие деньги. Таннедер-Ир очень активно сотрудничает с Садарта Рэной по этому поводу. В Вилении дела обстоят совсем по-другому. Там обычно хотят скрыть свои способности тзай-тарра, либо же уходят в ренегаты. В Садарта Рэне, где у каждого есть хозяин, просто так скрыть что-то или взять и уйти не получится. Поэтому тем, кого продают в Орден, очень сильно везёт. Вот и мне очень сильно повезло.

— А ты не тоскуешь по родителям? Ты с ними переписываешься, навещаешь их?

— Нет, Тагур. Таннедер-Ир, как любой закрытый для мира Орден, требует оборвать все старые человеческие связи. Я ничего не знаю о своих родителях, не знаю, живы ли они сейчас. Да я и не хочу с ними общаться. Мы слишком разные. Мы друг друга просто не поймём при встрече. И не надо на меня так осуждающе смотреть, Тагур. Ты тоже не больно-то жалуешь своих родителей.

— Что ты можешь знать об этом?

— Ты ни разу про них не упомянул. И если я рассталась с родителями очень давно и не имела возможности с ними связаться уже почти два десятка лет, то ты-то не был скован такими ограничениями.

— Мои отношения с родителями — только моё дело. Я вижусь с ними довольно часто. Они совершенно обычные люди, про них нечего рассказывать.

— Ну не хочешь — так и не рассказывай. Но и меня тогда не думай осуждать.

— Я и не собирался тебя осуждать.

Эрия ничего не ответила. На этом разговор завершился. Небоход на всей скорости несся в Итуэдоз.

* * *

— Значит, вас зовут Кейлун, — начал Ван ри-Ошинн, посол Энноранн в Туманье. Хотя Эрклиону сказали, что его пригласили на беседу, и ему сразу же вручили чашку великолепного ароматного чая, но беседа с послом больше походила на допрос.

— Да, именно так меня и зовут, — ответил Эрклион.

— Это очень важное имя в истории Энноранн, — заметил посол. — Вас так назвали родители или вы сами выбрали себе такое имя?

— Я выбрал имя сам, когда вступил в Орден Искателей Отрешённости.

— Тогда какое имя у вас было при рождении?

— У чернеца нет жизни до вступления в Орден. И имени нет.

— Не хотите говорить?

— Мои желания не имеют никакого значения здесь. Как, впрочем, и ваши. Есть правила Ордена, которые нельзя нарушать ни вам, ни мне. И прошу — зовите меня на «ты». Это тоже одно из правил.

— На «ты»? Что ж, я попытаюсь. Могу я поинтересоваться, как вы с тем терин-аром проникли в Туман? И что самое главное — зачем?

— Жизнь чернеца подчинена определённым правилам. Одно из правил — постоянный поиск идеального места для медитаций в поисках Отрешённости. Места лучше, чем Туман, я придумать не мог. Но я знал, что бродняки меня не пропустят, поэтому мне нужен был проводник, умеющий ориентироваться в горах. Так я нашёл этого терин-ара, Салерди.

— И вы вот так просто взяли и прошли через все патрули бродняков?

— Мы не встретили ни одного патруля, пока шли в Туман. Первый и последний патруль нам встретился уже на выходе.

— Что ж, я всегда знал, что эти бродняки слишком высокого мнения о себе, и в Туман под их носом может прошмыгнуть кто угодно. Хорошо, рассказывай дальше — что произошло в Тумане?

— В Тумане на нас напали какие-то твари и сильно изранили, особенно терин-ара. Мы не успели уйти далеко. Какое-то время мы отсиживались в руинах, а потом повернули назад, где нас и встретил патруль.

— Вам крупно повезло, что вас не убили, — произнёс посол, и было непонятно, по поводу кого он говорит это: по поводу тварей или по поводу патруля. — А вы видели дисколёт?

— Нас уже спрашивали бродняки. Никакого дисколёта мы не видели. Возможно, мы не туда смотрели или уже были в Тумане в тот момент, когда он пролетал.

— Что ж, история понятна. Ты хочешь вернуться в Энноранн или предпочтёшь остаться в Туманье?

— Я должен вернуться в Энноранн, чтобы предостеречь своих братьев от попыток повторить мои ошибки.

— Что ж, похвально. Мы поможем тебе в этом.

— А что насчёт терин-ара?

— Он ведь садартиец, — посол скривился. — Не вижу смысла помогать садартийцу. Пусть бродняки сами решают, что с ним делать.

— Он говорил, что он из рэнской семьи, — поправил Эрклион.

— Это очень мало меняет дело. Даже вообще не меняет. Кто сегодня скажет, в чём разница между садартийцем и рэнцем? Он и сам не скажет, потому что это уже одно и то же.

— Но он оказался здесь по моей вине. Я нанял его и только из-за этого он пошёл в Туман. Он защищал меня до последнего и принял на себя основной удар. Если вы откажете ему в помощи, то покажете себя ничуть не лучше тех, кого презираете. Я прошу позволить Салерди отправиться со мной в Энноранн. А оттуда, из Этурены, он уже отправится в Кёсвен.

Посол задумался и принялся барабанить пальцами по столу.